— А князь очень застенчив. Такой симпатичный, а прятался. Пойдемте танцевать!
— Я не умею, — заартачился было Баглир.
— Это просто, — хмыкнул Петр, — не то что маршировка, ногодрыжество. Лиза тебя быстро научит.
Танец был медленный — изящное хождение под музыку, и Баглир приноровился. При перемене партнеров все дамы украдкой выдергивали у него перо-другое — чтобы похвастаться знакомством. Баглиру было все равно — предстояла линька, перья едва держались. И только сестра Елизаветы Романовны Екатерина, недавно вышедшая за блестящего гвардейского офицера князя Дашкова, вместо того, чтобы добыть трофей самой, честно попросила перо у Баглира. Он подарил ей лучшее — золотистое, полуметровой длины.
После чего спасся и подпер собою стену.
Обращение Петра «кирасирский ротмистр» оказалось не принятой в русской армии вежливостью, когда уменьшительные приставки вроде секунд-, прим-, штабс- и под- отбрасывались, а производством в следующий чин. А заодно его украсили орденом. Баглир был возмущен, получив шейный крест с «цыпленком» — государственным двуглавым мутантом вместо святого Андрея. Ему объяснили, что такой крест положен всем иноверцам. Баглир иноверцем быть не захотел.
А назавтра, его, скачущего в эскорте царской кареты, подманил к окошечку обкусанный императорский палец. Петр осведомился, вправду ли Баглир собрался креститься. А если вправду, то почему не пригласит его и графиню Воронцову в качестве крестных отца и матери?
Когда его — уже не Баглира ап Аменго, а Михаила Петровича Тембенчинского крестили вторично — не святой водой, а пивом, его в сторонку оттащил Миних.
— Поехали, — сказал.
На застоявшихся конях пролетели заставы. И когда мимо прокатилась коляска с Бироном, Миних отвесил старому недругу ироничный поклон.
— Ты сейчас в случае, — сказал фельдмаршал, — а значит, в опасности. Если случай затянется, тебя постараются удалить. Возможно, так же подло, как мы — Бирона. Запомни, Михаил Петрович, главное — вдруг не будет старика посоветовать. Блюди Россию, свою честь и присягу — именно в этом порядке, — а на остальное плюй. Ясно?
Баглир пытался следовать этой рекомендации. Лучше всего получалось — плевать. На Россию никто особенно не покушался. С честью и присягой получалось хуже. Нет, воровать Баглир пока не научился. И «пускать на ум» казенные средства — тоже. Хотя полковые казначей и квартирмейстер не оставляли надежд, а пока использовали его открывшееся лицо для запугивания поставщиков. По словам Фермойлена, один зубастый офицер увеличил полковые доходы в полтора раза, а попытки подсунуть гнилое сукно и негодный фураж вовсе прекратились. И мыши не поели фолиантов с отчетами. Нет, с Баглиром произошло приключение иного рода.