— Отнюдь. Полиция моей родины была изрядно зла на вас, и мне стоило немалого труда убедить командующего в том, что живой вы принесете нам больше пользы, чем мертвый. И даже после того, как Дядюшка Генри согласился с моими доводами, я не была уверена, что у какого-нибудь рьяного служаки не сдадут нервы, — она слегка пожала плечами. — Поверьте, Эрик, я выдержала весьма заметную стычку, прежде чем удалось настоять на включении меня в группу захвата. Однако только так я могла гарантировать, что вы останетесь в живых до того момента, пока страсти хоть немного улягутся.
— Вот оно что, — задумчиво протянул ее собеседник. — Этого я не знал. Благодарю вас, мисс…
— Робинсон, — решительно вставила Мэри. — Аманда Робинсон — вполне подходящее имя на данный момент.
К этому времени тягучий алабамский акцент бесследно исчез из ее речи, в манере говорить проявилась едва заметная певучесть кельтика. Ван Хофф кивнул.
— Как вам будет угодно. А могу я полюбопытствовать, Аманда, чем руководствовались вы сами, когда настаивали на сохранении мне жизни? Мне почему-то кажется, что тогда вы не могли опираться только на соображения выгоды.
— Вы правы, — улыбнулась она. — У меня были — и остались — основания полагать, что мы с вами похожи. Не во всем конечно, но как минимум в способе восприятия окружающей действительности. Вокруг меня и сейчас очень мало таких, как я. Тогда же… разве что покойный Келли, упокой, Господи, его душу, да и то…
Мэри повертела в руках бокал и неожиданно для себя самой выпила его залпом. Эрик последовал ее примеру, и на некоторое время за столом воцарилось молчание. Однако было оно недолгим. Закончив ощипывать губами гроздь винограда, Мэри откинулась на спинку кресла и иронически усмехнулась.
— А скажите-ка мне, Эрик, вот что. За каким чертом вы ввязались тогда в эту историю с поставкой вооружений работорговцам и контрабандистам? И чего ради вы решили лично присутствовать на планете? Это удивило меня тогда и удивляет до сих пор. По моим прикидкам столь откровенное пренебрежение законом и опасностью вам совершенно несвойственно. Обходить — да. Уклоняться — естественно. Объезжать на кривой кобыле — сколько угодно. Но открыто игнорировать? Не ваш стиль. Не просветите меня?
— Что ж… дело прошлое. У меня есть племянник. Точнее, у меня их уйма, но именно этот какой-то уж совсем шалопай. В памятную нам обоим аферу влип именно он. Не справился, конечно. Ну а потом… честь семьи и все такое… вы понимаете. Присутствие посредника в конечном пункте доставки оговаривалось контрактом, который этот балбес столь неосмотрительно заключил от имени семьи ван Хофф. Вот мне и пришлось торчать в этом, уж вы меня простите, захолустье. Торчать до тех пор, пока некая шустрая девица не приставила мне к затылку пистолет и не заявила права на мою шляпу.