Однако сейчас, когда самое трудное было позади, когда цель уже была близка, даже серое однообразие скал не казалось бойцам гнетущим. На их лицах появились улыбки.
Медленно наступал рассвет.
Шиля вдруг почувствовал странное равнодушие ко всему. Ему сделалось совершенно безразлично, дойдет ли он до цели, выживет или навсегда останется среди этих голых скал, занесенных снегом... Он сам испугался своих мыслей и начал ругать себя за слабость. Ведь Игман-то уже почти покорен! Самое трудное было позади, но борьба продолжалась, вступала в новый этап. Он — боец Первой пролетарской бригады, и ему ли впадать в отчаяние из-за двух бессонных ночей?! В этот момент с ним поравнялся пулеметчик горняцкой роты Шкрбо. Он куда-то торопился, хотя был так измучен, что его шатало из стороны в сторону. Шилю насторожили и лихорадочный блеск в его глазах, и странные порывистые движения. «Этому, похоже, досталось еще больше, чем мне!» — подумал он.
— Шкрбо, что с тобой? — воскликнул он.
— Надо успеть!.. — без всякой связи, как показалось Шиле, ответил тот.
— Зачем зря тратишь силы?
— Мне надо поскорее найти командира бригады!..
Из группы бойцов вышел черноволосый худощавый человек с обледеневшими усами.
— Эй, товарищ! — окликнул он пулеметчика, — Я командир бригады.
Тот вытянулся перед командиром по стойке «смирно». Его лицо было почерневшим и огрубевшим от ветра и мороза, воспаленные глаза слезились.
— Товарищ командир, разрешите доложить! — Он качнулся. — Я вынес на вершину пулемет и много лент с патронами... Кто дойдет, пусть сообщит родным... Я из-под Печи... был столяром... — Голос его прервался. Было видно, что на ногах он держался страшным усилием воли; теперь же, сказав все, что должен был сказать своему командиру, он, не докончив фразы, замертво рухнул в снег.
Партизаны похоронили его на самой вершине Игмана.
Уже совсем рассвело. Начался спуск. Гаврош, Шиля и Хайка сошли с тропы в сторону. Их внимание привлекла высокая стройная ель, ветви которой сгибались под тяжестью снега. Вокруг нее метель намела большие сугробы, но возле ствола снега почти не было и образовалась небольшая ровная площадка, со всех сторон защищенная от ветра ветками и снегом. Место показалось им очень удобным для разведения костра. Они сбросили рукавицы и стали собирать сухие ветви. Закоченевшие пальцы плохо повиновались и уже даже не чувствовали холода.
Однако стоять было гораздо холоднее, чем идти, и мороз начал пробирать их все сильнее.
— Быстро разведем костер и позовем ребят погреться, а потом догоним колонну, — сказал Шиля, приплясывая на месте, чтобы не окоченеть.