— Тсс! Враз кишки выпущу, только пикни!
Пестрый от ужаса потерял дар речи. Воспользовавшись его замешательством, Обрад прошептал:
— Наклонись, не бойся!
Могильщик нагнулся и увидел холодно поблескивающее лезвие ножа.
— Только попробуй меня выдать, сразу отправишься на тот свет...
— А что же мне делать? — тихо спросил Пестрый, не зная, как поступить.
— Погрузите меня в лодку вместе с мертвыми немцами. Может, мне где-нибудь по дороге удастся сбежать.
Поняв, что отказ равносилен смерти, Пестрый спокойно положил крышку на место, скрыв Обрада от глаз, немецких солдат, стоявших поблизости.
«Сказать об этом Бумбару?.. Нет, лучше уж промолчать», — решил Пестрый. Неторопливо подойдя к грузовику, он помог Бумбару перетащить немца, шея которого была изуродована рваными ранами от пуль. Он все время с ужасом думал о том, что в гробу могут найти живого партизана. «А тогда...» Что может быть «тогда», он боялся даже представить себе и потому торопился поскорее со всем покончить. Наконец он заколотил последний гроб...
Отделенный от окружающего мира досками гроба и мучимый неизвестностью, Обрад вытирал со лба пот, прислушиваясь к ударам молотка по дереву и шуму реки... Кто-то сказал, чтобы осторожнее заносили гробы в лодку. Подошли и к гробу, в котором был Обрад. Сначала гроб потащили волоком, потом чьи-то руки подняли его. Обрад услышал хрипловатый от натуги голос Бумбара:
— Этот что-то уж очень тяжел. Хорошо, что последний. — Положим его вот здесь, с краешка. Потом легче будет вытаскивать, — стараясь говорить безразличным тоном, сказал Пестрый.
— Кажется, не хватает одного пустого гроба, — заметил Бумбар, и от этих слов Обрада прошиб холодный пот.
— Что это тебе взбрело в голову? Ты просто напутал, когда считал трупы, — стал уверять приятеля Пестрый и сел на крышку гроба, в котором лежал Обрад.
— Да нет, не мог я обсчитаться. Хотя, бог его знает... Гробы все на месте. Пустые или нет — один черт. Может, действительно оказалось на одного покойника больше?
— Конечно, мы обсчитались, — успокоил его Пестрый и взялся за весло.
На другом берегу гробы перегрузили в машину. Судя по быстроте погрузки, Обрад решил, что это сделали солдаты. Грузовик медленно покатил в город. Голосов могильщиков больше не было слышно.
В гробу было нестерпимо душно. У Обрада мелькнула мысль, что они едут на городское кладбище, и он со страхом подумал о том, что может живым оказаться в могиле. К счастью, гробы установили в каком-то помещении, и вскоре все стихло. Тут Обраду невыносимо захотелось спать. Проснувшись, он почувствовал, что все его тело затекло. Обливаясь потом от духоты, прислушался. Тишина, запах плесени и воска наполнили его душу непонятной тревогой. Он решил, что, наверное, еще не рассвело, потому что сквозь щели гроба не проникал дневной свет. «Надо открыть крышку, тогда можно будет сориентироваться». Упершись локтями в дно, он напряг все силы, пытаясь приподнять крышку плечами. Наконец она отскочила.