— Это верно, — согласился Стево.
— Еще бы не верно! — очень серьезно заключил Младжен.
Он задумался, собираясь задать новый вопрос. Молодые всегда очень любознательны. Война помешала их учебе, и обычное стремление к познанию превратилось у них в настоящую страсть.
Младжен взглянул на кучу соломы:
— Маркан с головой закопался. И храпит, как медведь. Вот у кого все просто! Бывало, идешь с ним по бездорожью, спросишь, где ночевать будем, а он отвечает: «Не бойся, земля — перина, небо — одеяло, переночуем лучше, чем в доме». И добрый он очень. Я готов поспорить: не пройдет и нескольких дней, и ты его полюбишь, как родного брата.
Стево посмотрел на ворох соломы, который медленно поднимался и опускался в такт дыханию спящего. Оттуда доносился мощный храп, заглушая потрескивание сырых поленьев в костре. Стево вчера впервые встретился с этим уже немолодым партизаном, который представился ему так: «Маркан, командир взвода связистов, остальные подробности про мою личность пусть тебе другие рассказывают. — Он держал небольшой кусок кукурузного хлеба, тут же разломил его и протянул Стево: — Пожуй-ка! Чем богаты, тем и рады». Стево поблагодарил и отказался. «Кто на войне не ест того, что само в руки идет, тот долго не продержится», — заметил Маркан. Ничего не говоря. Стево показал ему кусок зачерствевшей погачи, который уже три дня таскал в кармане. Однако Маркан, похоже, все-таки немножко обиделся. Это было видно по его лицу. Он подкрутил усы, кашлянул в кулак и сказал: «Тебе здесь, товарищ делегат, будет хорошо. Отдохнешь, подлечишься. Будешь нам газеты читать, чтобы Младжену передышку дать. Попутно и его подучишь. Надо из него настоящего человека сделать. Он молодой еще, горячий не в меру, да и мозги у него немного набекрень, но это все ничего. Веселый он, пошутить, посмеяться любит. И смекалистый... Меня-то, дурака старого, уже ничему не научишь, а он все ухватывает... Ну ладно, пойду-ка сосну, а то ведь весь день топать пришлось». И он побрел к сараю. Обернувшись, он бросил: «Еще наговоримся, товарищ делегат!»
В сарае он разложил костер, к которому потом подсели Стево и Младжен. Весь отряд ушел в Унскую долину — партизаны получили приказ взорвать немецкий бронепоезд.
Младжен бросил взгляд на открытую дверь сарая.
— Не привык я спать, не выставив часового. По-моему, мы стали забывать об осторожности.
— Так ведь мы же на свободной территории, — заметил Стево.
— Осторожность никогда не помешает. Я вовсе не хочу, чтобы меня прирезали во сне, как ягненка. Здесь уже были такие случаи. Вот в Комленаце, например... Усташи ворвались ночью в село и перерезали всех. Даже скотину и собак не пощадили. Оттого-то там теперь и собачьего лая больше не слышно.