— Все в порядке! — весело кричал он еще издалека, размахивая какой-то бумагой. — Усы Чутурило взяты под охрану государства! Взводный спасен!
— Он что, совсем спятил? — переглянулись они. — Или издевается над нами?
Но им не пришлось долго ждать, чтобы убедиться в том, что пулеметчик Загора говорит правду. Через несколько секунд он подъехал, спрыгнул с лошади и хвастливо произнес:
— Так я и знал! Комиссар решил это дело как надо. Много было и смеха, и всяких шуток, и насмешек, но в конце концов наша просьба была удовлетворена. Нужно было видеть начальника санитарной службы! Он так и засверкал от злости глазами. Я, говорит, против этого, случай из ряда вон выходящий. А комиссар ему и резанул: «Вот поэтому-то мы и решаем так. Бери-ка бумагу да напиши решение об том нашем Чутурило, что ему разрешено ношение усов, что они берутся под нашу защиту. А я подпишу». Вот так. Собирайте, значит, делегацию от отряда — и по коням!
— Какую делегацию, ты что, сдурел?
— Комиссар бригады приказал, чтобы все это было сделано торжественно. Чутурило должен почувствовать, что его заслуги высоко оценены. По коням!
После этих слов пулеметчик ринулся в штаб отряда и быстро вернулся в сопровождении командира и комиссара. Все шло так, как он и задумал. С одобрения командира Казимира нескольким бойцам было приказано подготовиться. Повар Теодосий пошел выбирать хороших коней. Делегации надлежало немедленно сообщить взводному Чутурило радостную весть, но торжество по этому случаю отложить до его возвращения в отряд.
— Здесь отметим, — заключил командир.
Бойцы вскочили на коней, и по долине разнесся стук копыт.
Если бы Чутурило мог предположить, что происходило в тот день в штабе бригады, он, вероятно, не провел бы его в таком буйстве и не мучил бы так медперсонал. Четыре раза он пробовал выкрасть свою одежду и оружие из кладовой; трижды он вылезал через окно и его с трудом ловили около ближайших домишек, а в конце концов его поймали в белом докторском халате уже в лесу.
Когда его, пойманного, привели к доктору Сотиру, старику с седой бородкой и проницательными глазами, тот о большим подозрением осмотрел его и строго сказал:
— Ты что себе позволяешь?! Что все это значит?
— Мне здесь нечего делать! — мрачно отрезал Чутурило. — Кто меня сюда поместил и зачем здесь держат, я вас спрашиваю? Какую такую болезнь у меня нашли?! Я — боец, и мое дело — сражаться, а не валяться здесь здоровым и даже без единой царапины. Я не потерплю издевательства!
— Но тебя сюда свои же привезли, — сказал доктор. — Я-то здесь при чем? Теперь мне нужно тебя обследовать.