— Лека! — позвала его Рита.
— Слушаю, товарищ комиссар, — серьезно ответил он.
— Давайте-ка со своим отделением вон туда, к ручью! — показала она рукой.
«Со своим отделением», — задумчиво повторил Лека про себя, испытующе посмотрев на Риту, а потом на Вою Васича,
— Что в революции всякое может быть, ты, Лека, знал, но вот что нами будет командовать девушка... — прошептал Шиля.
— Ладно, Шиля, ладно! — ответил Лека. — Мы с дядей Мичо бережем вас, как родных детей, а ты еще подшучиваешь... Хотел бы я знать, что вы станете делать, когда нас не будет.
— Во всяком случае, вспоминать вас не придется, потому что мы просто не сможем забыть вас, — сказал Артем.
Лека поднялся, прячась за стволом толстого дуба, и крикнул:
— Выполняйте приказ комиссара! Короткими перебежками — к ручью! Сначала вы, а я вас прикрою!
— Есть, товарищ командир отделения! — отозвался Гаврош.
Они быстро перебежали открытое пространство и спрыгнули в глубокую канаву, в которой уже было человек десять из другого батальона.
— Теперь надо прикрыть нашего командира, — еще не отдышавшись, сказал Гаврош.
— Для этого достаточно моего пулеметика, — любовно погладил ствол своего пулемета молодой партизан, которого кто-то назвал Тршей.
Послышалась долгая пулеметная очередь, за ней другая... Под прикрытием огня Лека присоединился к своим. Гаврош обнял его.
— Кто у вас командир отделения? — спросил Шиля.
— Я командир взвода, — ответил, выпрямившись, пулеметчик, прикрывавший Леку.
Гаврош приблизился к нему:
— Я хотел спросить, не присоединялся ли к вашему отряду мой отец Ратко Гаврич, капитан бывшей югославской армии?.. Или Горчин, мой брат?
— Не слыхал, — ответил Трша. — Слева от нас крагуевцы, а по ту сторону от школы — кралевцы. Может, они знают...
— Ясно! — вздохнул Гаврош.
— А где тот, кого я прикрывал? — Трша добродушно сощурился.
— Здесь я, — подойдя к ним, сказал Лека. — Только ты зря тратил патроны — я вполне мог добраться и сам...
Гаврош выпрямился и обернулся к Леке.
— Пригнись! — предостерег его тот.
— Слушаюсь, товарищ командир! — сказал Гаврош.
И в эту секунду из окна школы раздался залп. Драгослав выскочил из канавы и, перемахнув через кусты, бросился к школе.
— Я вас расшевелю! На штурм, ребята! — закричал он звенящим голосом.
Пораженный Гаврош застыл на месте, вытянув шею. Он спрашивал себя, зачем Драгослав так неосмотрительно рискует жизнью, ведь те, кто засел в школе, могут заметить его. Только теперь он понял, почему дядя Мичо, который, конечно, лучше всех знал своего сына, старался быть все время рядом с ним и постоянно напоминал ему об осторожности. И сейчас, с ужасом следя за другом, Гаврош услышал рядом с собой крик Ратинаца-отца: