- Ремонтировать паровозы собрались, - проговорил он, поднял голову и поразился даже. Только что разговаривали его соседи по столу с тихой матерной бранью, с "блатной музыкой", с плевками, с чавканьем, с пыхтеньем. А тут замолчали, глядели на Костю с тревогой, с ожиданьем, и казалось, что ждут они какого-то приказа от инспектора, вроде: "Идемте со мной..."
И были в напряжении, даже клонились со стульев. Крикни кто-нибудь "шухер" - кинулись бы к дверям. Или же на него, на инспектора, с наганом, с ножами, которые, наверняка, в карманах. Поболтав ложкой, как ни в чем не бывало, как не заметив этой разительной перемены, случившейся непонятно по какой причине, он сказал снова:
- Глядишь, ездить в поездах будем свободней. Купи билет и езжай, хоть в мягком, хоть в жестком.
Хрусталь вздохнул, перекатил окурок из одного угла рта в другой, проговорил лениво:
- Зачем нам мягкий. Мы привыкли в арестантских за казенный счет.
Тут же встрепенулся незнакомый мужчина:
- А ты хлебай похлебку, а то остынет.
- Я и холодную люблю, - отозвался спокойно Костя, разглядывая теперь пристально рябое лицо с дикими глазами. - А вот ты кто такой, чтобы меня тыкать, я бы хотел знать?
- Арестуй и узнаешь, - закричал незнакомец и выложил кулак с татуировкой, другой рукой зашарил в кармане. Что там у него? Нож? Наган?
- Ну, ты, - подтолкнул вдруг Хрусталь своего соседа под бок локтем. "На скрипке сыграть"* захотел?
_______________
* Н а с к р и п к е с ы г р а т ь - быть арестованным.
Он улыбнулся миролюбиво, пояснил пренебрежительно:
- Псих, что с него спрашивать. Ушков это. "Ксива"* у него дагестанская. Давай, Ушков, выкладывай свою "бирку".
_______________
* К с и в а - документ.
К удивлению Кости, незнакомый вытянул из бокового кармана документ, кинул через стол, рядом с чашкой. Кажется, и верно, в порядке, дагестанская отметка. Может, украл где или же подделал... Он так же бросил его назад, вызвав на лице Хрусталя поощрительную усмешку.
- Уточним как-нибудь...
- Уточняй, - хмуро буркнул Ушков.
Вскочила вдруг Лимончик, затягивая платок.
- Погоди, Зинаида, - остановил ее Костя, снова откладывая ложку.
Нет, придется ему хлебать холодную солянку.
- Сколько раз тебя предупреждали, чтобы не появлялась на улицах с мужчинами?
- Кормиться-то надо, - протянула плаксиво Лимончик, надула губу, точно капризный ребенок.
- Почему сбежала из ремонтных?
- Пыльно там. В носу все время щиплет.
- Пыльно, а табак куришь. И папиросы, и махорку садишь вовсю.
Лимончик рассмеялась, запустила руки в рукава.
А Костя вот тут не выдержал наконец. Он заговорил, а голос срывался: