Эрик посмотрел на часы. Четыре часа дня. Вверх по Оденгатан спешила какая-то женщина с большим пакетом в руках.
— Сочельник, — вдруг сказала Симоне. — Сегодня сочельник.
Беньямин удивленно посмотрел на нее.
— Ах вот почему все говорят «С Рождеством!» — улыбнулся Эрик.
— Что будем делать? — спросил Беньямин.
— Вопрос открыт, — сказал Эрик.
— Может, поужинаем в «Макдональдсе»? — предложила Симоне.
Пошел дождь. Редкие ледяные капли падали на них, когда они торопливо шли к ресторану, расположенному где-то возле рощи Обсерватории. Это было неприятное низкое строение, прижавшееся к земле под охряным барабаном библиотеки. За прилавком стояла женщина лет шестидесяти. Они оказались единственными посетителями.
— Я бы хотела бокал вина, — сказала Симоне, — но нельзя, я понимаю.
— Молочный коктейль, — попросил Эрик.
— Ванильный, клубничный или шоколадный? — кисло спросила женщина.
У Симоне был такой вид, словно она едва удерживает истерический хохот. Подавив смех, она с нарочитой серьезностью сказала:
— Клубничный, мне клубничный.
— Мне тоже, — вставил Беньямин.
Женщина короткими сердитыми движениями выбила чек.
— Все? — спросила она.
— Возьми себе от каждого, — сказала Симоне Эрику. — Мы пока пойдем сядем.
Они с Беньямином пошли между пустых столиков.
— Столик у окна, — прошептала Симоне и улыбнулась Беньямину.
Она села рядом с сыном, прижала его к себе и почувствовала, как слезы текут по щекам. За окном тянулся длинный, неудачно расположенный бассейн, осушенный на зиму и заваленный мусором. Одинокий скейтбордист со скрежетом и грохотом раскатывал между заледенелыми лужами. На скамейке возле канатного лаза на окраине детской площадки за Школой экономики одиноко сидела женщина. Рядом стояла пустая тележка из супермаркета. Палуба в основании лаза гудела под порывами ветра.
— Замерз? — спросила Симоне.
Беньямин не ответил. Он просто уткнулся ей в куртку лицом и замер, позволяя ей целовать себя в голову.
Эрик тихо поставил поднос на стол, ушел и принес еще один. Потом сел и начал выставлять на стол коробки, бумажные пакеты и картонные стаканчики.
— Здорово, — сказал Беньямин и сел прямо.
Эрик протянул ему фигурку из «Хэппи мил».
— С Рождеством.
— Спасибо, пап, — улыбнулся Беньямин и посмотрел на пластиковую коробочку.
Симоне не отрываясь смотрела на свое дитя. Мальчик страшно похудел. Но есть еще кое-что, подумала она. В нем словно повисла какая-то тяжесть, что-то вторгается в его мысли, заполняет их помимо его воли. Он не здесь. Он словно смотрит в себя, думала Симоне, как в отражение на темном окне.