— Ты мужчина, боярин, тебе и решать, — обиженно поджала губки жена.
Наверняка хотела в столицу перебраться. Одно дело — простой боярин, коих сотня на Вологодчине наберётся, и совсем другое — приказный дьяк, положение в обществе.
Как ей объяснить, что это не моё — душа не лежит сыском заниматься? Что быть дьяком и с верхами общаться не только почётно, но и рискованно? Как говорится — минуй нас боле всех печалей и барский гнев, и барская любовь. Сколько я уже знал приближённых государевых — бояр, князей, которые впали в немилость у государя и кончили свои дни на плахе или в ссылке — в дальнем остроге или монастыре.
Отдыхать и заниматься делами деревни удалось только неделю — вновь прибывший гонец постучал в ворота и прокричал:
— Боярина к воеводе!
Я выругался с досады — неужто ещё кого убили? Ан нет, оказалось — государь всех срочно созывает ввиду набега крымских татар.
За полдня мы собрались и наутро выехали к месту сбора. В Вологде соединилось всё поместное ополчение. Выступили сразу, всю дорогу гнали галопом, лишь изредка переходя на рысь. Гонец из Москвы передал воеводе слова государя: «Быть безотлагательно, нужда великая».
Через неделю мы были близ Коломны. Воевода отправился в полевую ставку государя, и нас вскоре распределили по местам.
Основной удар подходящих сил крымчаков должен был принять на себя великокняжеский полк с московским ополчением. Меня же с Тучковым определили в заслон малый. Мы стояли довольно далеко от московского войска — вёрст за пятнадцать.
Заняли оборону на левом берегу небольшой — не более двадцати шагов в ширину — речушки. На берегу стояла маленькая — о четырёх избах — деревушка, покинутая жителями в панике. Я со своим бойцами занял одну избу, три другие — Никита с ратниками. Службу несли день и ночь, конно патрулируя правый берег — в паре вёрст от самой реки. Б уде противник появится — дозор даст знать; сами успеем к бою приготовиться, да гонца к основному воинству послать, коли татарское воинство велико будет, и мы не сможем сдержать его своими силами.
Два дня прошли спокойно, мы, как могли, обустроились. А на третий день, свежий дежурный дозор, едва уехав, вернулся назад.
— Крымчаки!
Я велел своим холопам вооружиться мушкетами и занять места у окон. Чего соваться вперёд, не зная сил врага? К тому же огнестрельного оружия у крымчаков не было — то ли не любили они его, то ли не брали по причине дороговизны.
Вдали показались клубы пыли.
— Приготовились! Стрелять по моей команде.
Из-за редкой рощицы вынеслась на рысях конная полусотня крымчаков. Для нас многовато, у нас с Тучковым — вдвое меньше воинов.