— Понимаю, всецело понимаю, да мне-то как быть? Вот стань на моё место — кого бы ты искать злодея заставил? Молчишь? То-то! А я как про беду узнал, сразу про тебя вспомнил. И оказалось — не зря. Ступай с Богом — постараюсь не беспокоить более.
Я повернулся и вышел. Устал я сегодня, и в животе бурчит.
Прямо у входа стояла моя телега, в которой сидели Фёдор и Авдей — мои холопы. Лица их сияли, как новые копейки.
— Чему радуетесь, хлопцы?
— За тебя, боярин.
— Чего так?
— А то как же: злодея нашёл — самому государю о тебе скажут, цепь в награду получил — не всех бояр ведь так отмечают. К тому же боярыня по полушке нам дала и велела тебе кланяться, что душегуба нашёл да ценности возвернул.
Я уселся в телегу, и Авдей тронул вожжи. Со стороны могло показаться, что двое ратников везут арестованного бродягу. Да плевать! Я опустил соломенный брыль на глаза. Чёрта с два меня теперь кто-нибудь из знакомых узнает.
Дома Лена, увидев меня, захохотала.
— Ты чего? Лучше поесть дай.
— В зеркало на себя посмотри!
Я подошёл к зеркалу и засмеялся сам.
Чумазый, одет, мягко говоря, плохо, одежда кое-где порвана — вероятно, при падении с дерева, на голове — помятый соломенный брыль, зато на шее — массивная и дорогая золотая цепь. Вид уморительный — вроде как бродяга где-то цепь украл и на себя повесил.
— Иди умывайся и переодевайся, потом — за стол, всё уже готово давно.
Уговаривать меня не надо было, и вскоре я уже сидел за столом, уплетая за обе щеки наваристые щи.
— Где же ты цепь златую взял?
— Украл, — пошутил я.
— А серьёзно?
— Стряпчий государев — Фёдор Кучецкой наградил, снял со своей шеи и на мою повесил.
Лена всплеснула руками.
— Дай посмотреть.
Я снял с шеи цепь, отдал ей, сам же продолжал с аппетитом заниматься трапезой. Когда я уже заканчивал с цыплёнком, Лена вернула цепь.
— И за что же такие милости?
Я обтёр руки полотенцем, отпил хорошенько вина из кружки и коротенько пересказал ей дневные события. Лена слушала, округлив глаза.
Неожиданно сзади раздался голос Васятки:
— Убить его надо было! Гад ползучий!
— Э — нет, ты не прав, боярин.
— Почему же? — обиделся Васятка.
— Сам подумай.
Васятка сел на лавку, наморщил лоб, изображая бурную мозговую деятельность.
— О! Понял! Чтоб было кого казнить?
— Нет, Васятка, думал ты плохо.
И я объяснил, почему злоумышленник был нужен живой.
— Впредь всегда думай заранее, потом делай.
И тут я сдуру ляпнул, что боярин приглашал меня в Москву — в Разбойный приказ.
— И что? — Лена с любопытством уставилась на меня.
— Отказался. Не моё это дело — татей ловить. Я воин, моё предназначение — врагам головы рубить: татарам, ляхам.