Рассвет медленно зарождался из темноты, холодного речного тумана и все еще не развеявшейся за ночь пороховой гари. С первыми проблесками его немцы снова ударили по доту и прилегающей территории из нескольких орудий. И сразу же от правого берега отчалило с десяток лодок и плотов. Сидевших на них солдат, очевидно, удивляло, что дот все еще угрюмо, отрешенно молчит.
— Комендант, немецкая разведка! — сообщил Крамарчук по телефону. — Движется со стороны завода.
В окуляр перископа Громов сумел различить пять осторожно, перебежками, продвигавшихся вдоль берега фигур. Очевидно, даже те немцы, которые находились на левом берегу, все еще не верили, что русские оставили укрепрайон. Считали, что окопы оказались пустыми только на их участке.
— Петрунь, связь с Рашковским есть?
— Так точно. Кроме того, через воздухонагревательную трубу я выбросил им запасную линию. В случае чего, смогут подключиться.
— Вот и соедини с ним. Быстро, быстро! Рашковский? Что, сержант Степанюк? Из роты Горелова? А-а… почему вы здесь?
— Приказано было прикрывать дот.
— Приказано? Кто приказал? Вы-то как раз, рота Горелова, обязаны были отойти. Где сейчас Рашковский?
— Ушел, товарищ лейтенант, — извиняющимся голосом пролепетал Степанюк.
— То есть, как это «ушел»?! Куда? Где его рота?!
— Он принял командование батальоном. Побыл здесь, пока его бойцы помогали оборудовать позиции, и ушел вместе с батальонными. С нами оставил только двух своих пулеметчиков с пулеметом — и все. Только их двоих. «Хватит, — говорит. — Хоть сотню оставь — всех перемогилят».
— Вот оно что! — только теперь понял Громов настоящую цену той бумажки, которой он скорее из озорства, нежели из желания помочь, снабдил старшего лейтенанта.
Андрей не сомневался, что никакого приказа о назначении Рашковского командиром батальона не было. Он сам принял на себя это незаконное командование. А может, и не принял, просто сбежал, чтобы спасти свою шкуру? Кто там потом будет разбираться, сколько он здесь продержался? А бойцы роты истинного приказа не знают. Рашковский просто-напросто скрыл его. — Сколько же вас там, сержант?
— Всего четырнадцать. Вместе со мной.
— Все прикрытие — из четырнадцати человек?! Божественно. Этого же на два часа боя.
— Может, подойдут еще, — виновато проговорил Степанюк. — Я, конечно, понимаю.
— Бросьте, сержант. Подходить уже некому. Все, ну что ж, коль уже так получилось… Слушайте меня. Когда фрицы попрут в лоб, вы не высовывайтесь. Мы с ними сами поговорим. Но когда начнут пробиваться с флангов к нам на крышу, вот тогда бейте их вовсю. На берегу появилась разведка. Как только она уберется, спустите пару своих бойцов в дот, подбросим вам патронов и гранат. А пока не выдавайте себя.