«Ты все еще жив. А война все еще продолжается. Так что обижаться тебе, офицеру, на свою судьбу нечего. Будет бой — будет и солдатское счастье» — вспомнилось Андрею одно из отцовских напутствий, которым полковник Ростислав Громов благословлял его перед отъездом в Брестский укрепрайон.
«Солдатского счастья, правда, пока не заметно. Но ведь и на судьбу обижаться тоже бессмысленно».
Потерпев неудачу в атаке с ходу, гитлеровцы немного поостыли и отошли за пределы досягаемости пулеметов. Но воспользоваться передышкой, которую давали им враги, в доте не захотели. Их орудийные расчеты имели данные для стрельбы по всем квадратам, по всем мало-мальски приметным ориентирам. Это позволяло довольно быстро менять сектор обстрела, нанося неожиданные и точные удары то по острову, то по территории завода, на которую прибывали все новые и новые подразделения противника, то по дороге, ведущей к переправе, или по транспорту, скапливающемуся на улицах опустевшего села по ту сторону реки. И лишь когда с вражеского берега, сразу с нескольких точек, опять начали бить по доту прямой наводкой, в «Беркуте», перекрыв амбразуры заслонками, решили выждать, как будут развиваться события дальше.
— Ну, рассказывай, рассказывай… — мрачно проговорил Громов, заходя в санчасть, где Мария уже меняла повязку Коренко. — Приказов для тебя, как я понял, не существует, своего ума тоже нет. Упустить такую возможность! Ведь, считай, уже была спасена. Объясни, только так, доступно, почему ты снова оказалась в доте?
— Да не могла я уйти, — вздохнула Мария, не отрываясь от своего занятия. — Раненых сдала, вернулась сюда, к верхним окопам, там и подождала, пока все уйдут. Еще и патронов немного собрала. Для ребят. Тех, что наверху…
— Патронов собрала? Божественно! — все так же мрачно иронизировал Андрей.
— Ты что, действительно не рад моему возвращению?
— Да при чем здесь это, Мария?! — схватился за голову Громов. — При чем здесь «рад — не рад»?! Ведь ты же могла спастись. Был шанс, последний шанс — можешь ты это понять?
— Так что, мне сейчас снова уходить из дота?
— И как можно скорее. Может, еще удастся прорваться. Там ведь еще действует вторая линия дотов.
— Может, и действует. Но я приписана к вашему. Вы же не уходите.
— Да не твое это дело. Мы не уходим, потому что не имеем права.
— А я имею?
— Потому что действуешь по моему приказу.
— Никуда я не пойду.
Громов вопрошающе взглянул на Коренко, дескать, ну скажи хоть ты ей! Но тот лишь растерянно пожал плечами.