— Неделю? Ну да, мы ведь теперь из окружения. В балке в пещерке одной прибрежной прятались. А тогда мы еще фронт держали. В две линии окопов.
— Получается, что вы наткнулись на него еще до операции на мосту, после которой он бежал из плена, — вслух соображал Громов. — Кстати, по реке ушел, вплавь. Говорят, шел как торпеда. О диверсии на мосту слышали?
— Когда немчура переодетой в красноармейское поперла? Слышал, конечно. Так он и там успел?
— Успел.
— А ведь действительно опытный диверсант…
— К тому же эсэсовец. Оберштурмфюрер.
— Большой чин, что ли?
— Оберштурмфюрер? Не такой уж большой, вроде нашего старшего лейтенанта. Но опыт, соответствующая подготовка. Если это действительно Штубер, значит, он успел побывать здесь еще до провокации на мосту. Неужели высаживался с десантниками-бранденбуржцами?
— Очевидно, с ними. О десанте я тоже слышал.
— Сколько ж он будет гулять по нашим тылам? Пора бы остановить.
— Давно пора, — спокойно согласился капитан. Докурил самокрутку, втоптал окурок каблуком сапога в землю и принялся скручивать новую. — Да, видимо, некому останавливать. Не готовы мы к их «бранденбуржничеству» — так следует понимать. Ты-то с ним как познакомился, с этим эсэсовцем?
— В плен взял.
— Его? В плен?! Как же тогда получилось, что он снова?.. Взял да не удержал? Я вас спрашиваю!
— Не удержали его другие. Туго, слишком туго связывает нас с этим эсэсовцем война. Прямо-таки кровавыми узами.
— С этим не спорю: кровавыми.
С того берега в небо взлетела гирлянда осветительных ракет, и тотчас же разгорелся бой. Капитан взбежал на склон, потом взобрался на «крышу» дота и уже оттуда напряженно наблюдал, а точнее, прислушивался к тому, что происходило по ту сторону Днестра.
Поднимаясь к нему, Громов четко представлял себе, о чем думает сейчас этот человек: «А вдруг где-то там, в степи, еще каким-то чудом уцелело хотя бы два-три бойца из моего дивизиона. Или хотя бы полка».
— Господи, ну хоть бы один нашелся! Хоть один прорвался бы, — словно вычитал его мысли капитан. — Завидую тебе, Громов, хотя и завидовать, по солдатским меркам, особенно нечему. Но все-таки под твоей командой дот, гарнизон. С тобой твои солдаты. А как я покажусь, с чем предстану перед своими: без бойцов, без личного орудия и, считай, без документов?
— Да, хотя бы один, — мрачно согласился Громов. Он почему-то верил, что капитан Грошев не из тех, кто мог бы бросить остатки своего дивизиона и бежать. Но это он, а поверят ли капитану в тылу?
Перестрелка на том берегу становилась все слабее. Снова гирлянды ракет, две последние очереди из автомата — и… тишина. Какая драма разыгралась в эти ночные часы на правом берегу Днестра, кто сложил голову, кто попал в плен? Поди знай.