- Она называется "Женщина",- глухо, словно сквозь вату, донесся до него голос Елены. Аджиев резко тряхнул головой, сгоняя наваждение - жена стояла почти рядом и сухими бездонными глазами вглядывалась в его лицо. По которому вторично за сегодняшнюю ночь текли соленые на вкус капли.
- Я не плачу!- хотелось заорать ему прямо в ее красивое холодное и чужое для него лицо.- Я никогда, слышишь, никогда не плачу.
Вместо этого Аджиев резко пововрачивается и спускается вниз по винтовой лестнице, не вымолвив и слова. Только сердце колотит в грудь, на верное, на весь дом. А губы пересохли, словно весь день целовались с солнечными лучами. Внизу он первым делом лезет в бар, наощупь вытаскивает тяжелую, толстого стекла посудину и плещет полный фужер. Ароматное пойло обжигает гортань так, что перехватывает дыхание. А с этикетки на Артура Нерсесовича смешливо скалится полуголая губастая красотка.
- Ром, будь он проклят.
Повторной дозы не требуется - в голове словно граната взрывается, разметая мысли на рваные беспорядочные осколки. А-а, плевать.
- Оксана, ко мне!- голос Аджиева окреп и звучит на весь дом. На втором этаже открывается дверь детской и вниз в одном халате слетает двадцатидвухлетняя Оксана - красавица-хохлушка из каких-то Ровеньков. Эта деваха прибыла сюда полтора года назад в поисках легких фотомодельных заработков. И за время многочисленных похождений прихватила лишь беременность от одного из продюссеров, который, конечно же, обещал на ней жениться. И естественно, не смог, когда Оксане пришло время рожать - не позволила родная жена и трое детей. Молодая украинка родила в одной из частных клиник Замоскворечья здорового симпатичного малыша - шеф этой клиники оказался добрым дядькой и внял просьбам молодой мамаши. Однако сразу же после родов выставил ей такой счет за обслугу, что у нее чуть крыша не поехала - на тот момент Оксана все ценное носила на себе, а за квартиру выросла задолженность. "Добрый дядька" и тут помог - нашел покупателей на...ребенка. Молодая бездетная семья из Швеции была очередной в подпольном списке этой частной клиники. Как ни рыдала мамаша над первенцем -здравый смысл перевесил все же колебания в пользу викингов. В конце-концов она вновь осталась одна - с деньгами, но без карьеры, сына и видов на мало-мальски престижную работу. И вновь помог "добрый дядька" из клиники - устроил ее кормящей няней в дом Аджиева. Вернее - продав ее Артуру Нерсесовичу, как обыкновенную козу или там телочку. Но жилось ей здесь неплохо - Елена была доброй и чуткой женщиной. Если бы не...