— Да весь наш род…
— Понимаю вас. Кстати, товарищи, ви спрашивали, нэ знаем ли ми харошего архитектора? Ми, болшевики, знаем всё. Вот вам главный архитектор… но только будущий! Потому что сэйчас у него есть еще нэсколько нэзаконченных дел… Лаврентий, ну сколько можно? Я же тебе говорил — без визова даже и не думай! Давай, иди работай. Я тэбя нэ держу…
И Лаврентий Павлович, радостно хохоча, полетел сквозь сияющий тоннель вниз, вниз, вниз…
…Маленький медный проводок, халтурно изготовленный обдолбанным крэком негром в Форт-Брегг, Северная Каролина, в компании GE, протерся на сгибе — и искра разряда от батарейки не смогла достичь капсюля-детонатора… «Хоть зло на затеи хитро — всегда побеждает добро!» (с) У нас ведь всё же сказка, вы не забыли?[111]
21 августа 1991 года. После двадцати одного часа. Вокруг Красной площади
— Ех, яка біда! Хосподи, який ідіот! — канадский покупатель интеллигентных внучат до боли сжал крепкие кулаки…
— Так, шановни пан, зіпсована кров. Весь у свою погану російську мати, — с готовностью отвечал ему ветеран Ваффен СС.
«А кстати, — Роман с интересом посмотрел на ласково хлопающего ресницами старичка. — 3 дідусем треба зараз кінчати. Якщо онучок розколеться до самий дупы — а це так і буде, — то к старичкові прийдуть сьогодні ж увечері!»
Роман ласково улыбнулся дедушке и произнёс:
— Ну, та що тут поробиш! Давайте, мій дорогий, з вами розрахуємося…
— Давайте! — с готовностью и поистине холуй!
Потом, чуть отстранившись, с интересом стал наблюдать, как из тугих губ Романа вдруг потянулась на широкую грудь тоненькая красная ниточка…
Затем, по-хозяйски бережно выдернул из его левого бока аккуратно, чтобы не погнуть, воткнутую — исключительно меж рёбер — миниатюрную заточку, спрятал её, вставив в свой потёртый стариковский батожок, обшарил карманы покойника (ему всё равно уже денег больше не надо, а дедушке — приятно!) и, кряхтя — старость не радость — вылез из «рафика».
Поджечь бы! Да уж ладно…
Оставить отпечатки пальцев дедушка не боялся — перед выходом на дело он аккуратно смазал подушечки пальцев бесцветным лаком. А глупый, потому и ныне покойный Роман, верно, решил, что у дедушки простатит — мол, от того долго в вбиральне сидит… ага, простатит… скажите еще, связанная с ним импотенция!
Да этот дедушка ещё сам кого хочешь — вИебет.
— Ох, потише, рёбра поломаете, — Лаврентий Павлович открыл глаза и властным движением отстранившись от рыдающего от счастья Заспанова, близоруко щурясь, наклонился к схваченному крепкими советскими руками террористу.
— А чего это от него так воняет? Обосрался, что ли?