Единодушный вздох облегчения, и… смеемся уже все. Потому что видеть то, что они с нами сделали, без того чтобы не помянуть некоторых отсутствующих весьма недобрыми словами, невозможно.
Вот только… Несмотря на полученное удовольствие, немного страху нагнать стоит, чтобы хоть иногда вспоминала о том, над кем измывается.
Я отзываю Тиасаль в сторонку – благо с младшей дочерью властителя драконов мы знакомы уже давно и ее авантюрный характер мне хорошо известен – и предлагаю продолжить развлечение. Стараясь не обращать внимания на тот сумасшедший блеск, который начинает пылать в ее глазах каждый раз, когда ее взгляд проходится по тому, что я из себя в этот момент представляю. Хорошо еще, таким зрелищем ее трудно смутить, потому что уж драконы в своих любовных безумствах доходят еще и не до такого.
Как я и предполагал, драконица с радостью соглашается. И… исчезает. Готовить подругу к моему появлению. Надо же, и тут она успела наладить взаимоотношения.
А я вновь мыслями возвращаюсь к этой милой проказнице.
Все-таки моя ученица очень изменилась за эти дни, что провела на Лилее. Она стала… Она стала значительно увереннее и в себе, и в своих силах. Вряд ли еще недавно я мог предполагать, что она сможет выстроить настолько сложную иллюзию. Да еще и привязать ее ко мне так, чтобы я этого не почувствовал.
Жаль, но, похоже, срок ее ученичества будет значительно короче, чем я на это рассчитывал.
И дело даже не в том, как легко она работает с магией высокого уровня, но и в том, с каким внутренним спокойствием она начала воспринимать мои деспотичные выходки. Очередное подтверждение чему я получил, когда, приведя себя в достойный наследного принца вид, добрался до ее комнаты.
Давно я так не развлекался. Только теперь начиная понимать, какое удовольствие получал мой отец, общаясь со мной подобным образом. Надеюсь, Гадриэль не порежет меня на ленточки за такое обращение с ним и за то, что, поручив ему охранять свою ученицу, сам же и выкрал ее у него из-под носа.
Видел я, как он метнулся к конюшням, когда садился в седло.
Вот только… С той минуты как она ступила на землю Лилеи, я мечтал привести ее на эти развалины. Встать рядом с ней, встречая рассвет, загадать желание, веря в то, что сбудется самое невероятное, самое сокровенное.
Сказать ей об этом. И забыть упомянуть о том, что двоих имевших смелость ступить на белый мрамор храма навеки связывали узы, которые не могли быть разорваны никем из живущих.
Могли бы связать… Если бы сам храм не лежал сейчас в руинах.
Мы вернулись во дворец, когда там уже вовсю кипела жизнь. Я подал ей руку, помогая сойти с лошади. Отпустив охрану, довел Леру до ее комнаты, под дверью которой уже караулил Сашка. Правда, завидев нас, точнее, увидев, что его мать жива и невредима, кивнул и исчез, к моей большой радости. Несколько лишних минут без свидетелей, когда она не огрызается на каждое мое слово, можно расценивать как подарок.