- Что ты мелешь?!! Кто ты вообще такой?!
С трудом сдерживаясь, чтобы не нагрубить, Владимир ответил:
- Я шофёр, с которым Травиата Адамовна была в командировке. На обратном пути из Гродно на нас напали бандиты… - И он пересказал почти всё, что было написано Коробейниковым в объяснительной записке.
Молча, сдвинув чересчур тёмные и густые брови к переносице, глядя насупленными глазами, застывшими в мольбе, чтобы всё услышанное было неправдой, подполковник выслушал короткую историю гибели жены и, когда Владимир кончил, потерянно произнёс, недоумевая:
- Как же так? Война ведь давно кончилась.
Владимир чуть не задохнулся от гнева, боли и безнадёжности: наконец-то, Таня добилась своего и вернула стратега с войны, но какой ценой!
С пола, где на расстеленных половиках и шинелях лежали двое, приподнялся, опираясь на локти, майор, смачно зевнул, облизал пересохший рот влажным языком.
- А всё потому, - профессионально прокомментировал он сообщение шофёра, - что, нарушая устав, они ехали без передового охранения.
- Поскольку дорога проходила через лесной массив, то одним передовым было не обойтись, - вступил в обсуждение проигранной тактической операции и второй лежавший, тоже майор, не соизволивший ради легко объяснимой ситуации поднять голову со свёрнутой телогрейки, - необходимы были и боковые охранения: нападение совершено с флангов.
- Тогда движение колонны пришлось бы резко замедлить, - не сдавался первый, - а это потеря времени, которая на марше…
- Отставить!!! – гаркнул подполковник на заднеумных штабных деятелей, привыкших измерять военные операции масштабными потерями на бумаге и не воспринимающих единственную смерть трагедией. Опомнившись от прошлых терзающих военных неудач, оттеснённых во тьму памяти свершившимся вдруг горестным настоящим, их начальник встал-таки с кровати, слегка качнувшись, и, сконцентрировавшись, пошёл на выход, бросив на ходу никому конкретно:
- Пошли.
Владимир пропустил хозяина и вышел следом, услышав позади себя чертыханье поднимающихся штабистов, сталкивающихся между собой и с редкой мебелью. Забравшись в кузов, он открыл задний борт, освободил русскую «домовину» от удерживающих ящиков и стал осторожно выдвигать наружу. Подполковник стоял рядом, наблюдая и не делая ни малейших попыток помочь.
- Я один не сниму, - сердито сказал Владимир, обозлённый офицерской праздностью бывшего начальника штаба, привыкшего к обслуживанию.
Тот тут же приказал:
- Мартынов, Хрусталёв, помогите, - но сам не сдвинулся с места.
Майоры неумело ухватились за край гроба и вразнобой потащили наружу, неуверенно переступая ослабевшими от алкоголя ногами, а Владимиру достался второй край. Так они и пошли в дом, сопровождаемые подполковником, и Владимир, напрягаясь, молил бога, чтобы те, передние, пятясь задом, не запутались в собственных ногах и не грохнулись, раскрыв гроб и вывалив Татьяну на себя. Но всё обошлось. В дверях своей комнаты траурную процессию встретила соседка, прижимая кулак к вздрагивающим губам.