— Что так?
— А как же? Черным людом не гнушается, правду на вече говорит в глаза кому хошь: будь ты посадник, али тысяцкий, али кто из первейших бояр — ему все едино.
Следом за Хромым добрались до Никольского собора, стали. Новогородец продолжал, вздохнув:
— И в ратном деле молодец, и хром потому, что в битве его покалечили. Вот попутал бес — обругал я на мосту хорошего человека.
В это время смолк колокол на вечевой башне. На высокий помост поднялся боярин, снял шапку, на все четыре стороны поклонился народу. Шуба на нем узорчатого зеленого бархата, цены ей нет. Под солнцем полуденным в бобровом воротнике золотые искры поблескивают.
Семка дернул новогородца за рукав:
— Кто таков?
— Посадник! [10] Вишь, взошел на степень, [11] слушай теперь…
— Господин Великий Новгород, прикажи начинать вече! — громко сказал посадник.
С разных концов площади закричали:
— Начинай!
Народ затих.
— Люди новогородские, ведомо вам будет: великий князь Иван Московский ноября в тринадцатый день преставился. — Посадник перекрестился на Параскеву–Пятницу, [12] продолжал: — А ныне князь Дмитрий Костянтинович Суздальский шлет нам грамоту, хочет он идти в Орду, кланяться царю Бердибеку. [13]
С площади закричали:
— Зря деньги бросит! В Орде смута, что год, то новый царь!
— Не зря! — Посадник поднял руку и, дождавшись тишины, повторил: — Не зря! Бердибек свиреп, крови пролил много, ворогов своих извел и на семя не оставил. Ныне он сидит крепко. Потому князь Дмитрий и хочет искать отчину свою — великокняжеский стол, и просит помочи нашей.
Кто–то за Семкиной спиной вздохнул:
— Тоже сказал! Когда великокняжеский стол отчиной Дмитрия Суздальского был? Ох, посадник, брешет, греха не боится.
Семен оглянулся, увидел кудлатого старика, связываться не стал — не дома.
— Судите сами, — гудел голос посадника, — князь Суздальский наш давний друг, Москва нас теснит, сами знаете, а теперь на Москве князем остался сын Ивана — Дмитрий, мальчонко млад, ему, почитай, и десяти годков нет…
В толпе зашумели. Старик говорил сокрушенно:
— На Москве, стало быть, власти нет… беды! Уж как бы князь–от сильный на Москве нужен был — нашим боярам для острастки…
— Ну чего разворчался, дед! Ну, сядет Дмитрий Суздальский на великое княженье, тоже небось спуску не даст!
Старик повернулся к возражавшему, затряс бородой:
— Спуску не даст? Нам с тобой — это точно! А с боярами ему не рука ссориться! Нам сильный князь нужен, от покойного князя Ивана толку мало видали — вельми [14] добёр и тих был, этот покруче, а толк тот же.
На спорщиков закричали: