Первым из старых знакомых я встретил прежнего адъютанта батальона, обер-лейтенанта д-р Риттмансбергера, который теперь, очевидно по причине возраста, был назначен адъютантом командира дивизии.
После очень сердечного приветствия Риттмансбергер спросил меня с изумлением, почему я все еще обер-лейтенант, хотя мне уже должны были присвоить звание капитана. В полковой канцелярии старший адъютант, также мой старый знакомый, выдал мне еще две звездочки на погоны.
В то время генерал был в отъезде — в полку, на участке обороны которого русские пытались весь день перебраться через Днепр, — что им удалось незадолго до моего прибытия. Последующие события были точно такими же, как и во время моего первого появления в России. Генерал оставил для меня приказ немедленно выдвигаться на фронт, на замену выбывшего командира батальона. Мне это совсем не понравилось. Будучи сам командиром, я всегда избегал посылать людей, только что вернувшихся из увольнительного на родине, сразу на фронт. Даже опытному солдату, не раз бывавшему на передовой, понадобится несколько дней, чтобы подстроиться под новые условия, быть в состоянии избегать хотя бы части опасных ситуаций. В конце концов, это даже не был мой старый полк, и с таким же успехом я мог отправиться в дивизию на центральный участок Восточного фронта, куда меня замышляли заслать мои бывшие недруги. Любезный д-р Риттмансбергер обещал замолвить за меня словечко перед генералом. Посыльный довез меня до фронта, где я доложил командиру дивизии, которого я не знал, и командиру полка. Тем временем стемнело, и не было никакой возможности ехать куда-либо еще, так что я провел ночь в стрелковой ячейке около полкового КП.
Следующим утром я получил приятные известия, что я буду направлен в мой родной 308-й гренадерский полк. Это стало возможным потому, что одновременно со мной появилась другая подходящая замена выбывшему командиру батальона. Так как этот господин впервые попал в дивизию, то было решено, что ему будет все равно, где начинать службу.
За время моего отсутствия полковник Папа Шульц, наш любимый командир полка, был снят с должности. Он объявил, что причиной этого были интриги одного из офицеров штаба генерала — мерзавца, который из-за нерегулярного снабжения убил полковника, временно командовавшего дивизией, и застрелился сам. Этот офицер походил на сумасшедшего, и скорее всего им и был. Несмотря на снятие с должности, Папа Шульц был награжден Дубовыми Листьями к Рыцарскому кресту и был повышен до генерал-майора[19].
Первым делом я доложил командиру полка. Подполковник Людвиг Гюмбель оказался дружелюбным, милым баварцем и карьерным офицером. Хорошо образованный, он, к счастью, был полной противоположностью того подполковника, который остался позади во Франции. Позже он стал моим командиром дивизии, после того как я принял у него полк. Мы поддерживаем дружеские отношения с тех пор. Я принял командование тем же батальоном, в котором я до этого командовал ротой. К моему приятному удивлению, адъютантом батальона оказался прежний командир взвода пехотных гаубиц, который еще в 1941 году блестяще прикрывал меня огнем во время русской атаки на «высоты Линцмайера». Мой денщик тоже оказался случайным знакомым, которого я встречал несколько раз после войны, когда он был техническим директором казино в Констанце.