Свинцовый ливень Восточного фронта (Кунов) - страница 50
В первые несколько недель моего командования 2-м батальоном 308-го гренадерского полка на Днепре особых боев не было. Однако это было лишь затишьем перед бурей, и вся дивизия участвовала в чрезвычайно жестоких боях зимой и последовавшей весной 1943–1944 годов. Мы были практически на волоске от полного уничтожения.
В начале ноября 1943 года нас выдернули с позиций на Днепре и перебросили по железной дороге к Белой Церкви, приблизительно в ста километрах к югу от Киева. Около Киева русские установили плацдарм через Днепр, который зловеще выпирал примерно на сто километров на запад. Фастов — важный железнодорожный узел на участках Киев — Житомир, Киев — Винница — был потерян.
На 12 ноября наша дивизия была развернута в оборонительных порядках к югу и юго-западу от Фастова. Первоначально плацдарм русских гораздо дальше простирался на юг — за Белую Церковь. Там наступление русских было остановлено 2-й танковой дивизией СС «Рейх», и русские были отброшены контрнаступлением назад, на север, почти на 20 километров. Только благодаря этому мы смогли выгрузиться из эшелонов в Белой Церкви. 15 ноября наш XLVIII танковый корпус попытался пробиться на плацдарм русских. Житомир был снова захвачен, и многочисленные танковые части противника были разбиты. Противник понес тяжелые потери, но, казалось, имел в наличии неистощимые запасы. При этом русским все еще понадобилось несколько недель, чтобы перегруппироваться и восстановить свои ударные части на плацдарме. 24 декабря наступление русских возобновилось в направлении на запад, а 29 декабря на юг и юго-запад.
Русские не атаковали нас до позднего вечера 29 декабря. Они, очевидно, поняли, что лучше всего было напасть на редкие линии обороны в часы темноты.
Превосходящий, уверенный в себе противник, поддерживаемый сильными танковыми частями, должен был лишь только двигаться вперед, чтобы опрокинуть нас. Ночью обороняющийся, а в особенности его артиллерия, слеп против постоянно движущегося противника.
Было бы слишком большим трудом для меня описать в тончайших деталях драматические и угнетающие события зимних сражений последовавших недель. Наши абсолютно перенапрягшиеся пехотинцы, будучи в значительном меньшинстве, все-таки сражались на грани человеческих возможностей.
Когда русские попытались прорваться к Умани с танковым клином, они были отбиты назад, и сотни их танков были уничтожены. 198-я пехотная дивизия тоже приняла участие в этом бою. Однажды вечером, когда я хотел разместить мой сильно побитый батальон на отдых в деревне хоть на несколько часов, я был вызван командиром дивизии, который установил свой КП поблизости несколько часов назад. Он хотел спасти одну из подчиненных частей, которая была окружена в Луке, деревне к юго-востоку от Белой Церкви. Он хотел использовать для этого имевшиеся две дюжины штурмовых орудий и осторожно попросил — не приказал — моих пехотинцев помочь в операции. Было бы почти невозможно поставить моих бойцов обратно на ноги из глубокого сна от истощения, если бы не перспектива проехать большую часть пути до цели на штурмовых орудиях. Я согласился поддержать его попытку освобождения со своим батальоном.