— Ты темнишь, чтобы спасти свою шкуру.
— Пречистая Дева свидетель — нет! На этот раз говорю истинную правду. Я отдам тебе три четверти, я отдам тебе все — все, что только захочешь. Только не убивай меня, пожалуйста…
— Кто предал раз, тому больше нельзя верить.
— Я поклянусь!
— Да слышал я уже такие клятвы… Засунь их сам знаешь куда.
Ланда беззащитно скорчился на земле. У Баррета уже кончился запал злости, его снова одолела тоска.
— Вставай!
— Между прочим, ты мне вышиб передний зуб, — грустно пробормотал испанец и обильно сплюнул на камни.
— Следовало вышибить из тебя грязную душу.
— Я не могу подняться — дай, пожалуйста, руку. Мне очень плохо, Питер, и не только от твоих кулаков. После побега из Тено все пошло не как следует — ей-богу, всюду одни бедствия, неудачи и козни врагов. Наверное, это проклятие Бога… Не знаю. Наверное, и впрямь не следовало пытаться обманывать тебя.
— Почему там, в лесу, ты попросту не зарезал меня? Зачем было валить дерево?
— Я не мог тебя зарезать, потому что поклялся.
— Врешь!
— Я не надеялся справиться с тобой.
— Поэтому устроил ловушку и бросил меня на съедение ягуарам?
— Питер, прости!
Ланда больше не пытался оправдываться, он покорно сидел на земле, подтянув острые колени к подбородку. Похоже, избитого испанца сильно тошнило.
— Где ты болтался все это время? — А?
— Где ты был, подлец?!
— Везде. Бродил по сельве. Мучился в плену у индейцев Нариньо. Дошел до Веракруса, там меня потащили в суд… О боже! Расскажи лучше, каким образом ты умудрился обогнать меня на пути от Веракруса до Картахены.
— Заткнись. Эта история не про тебя. Сознавайся лучше, куда дел мою карту?
— Да тут она, под рубашкой, на, возьми, твоя карта не принесла мне особого счастья.
— Где золото?
— В укромном местечке неподалеку.
— Отдашь мне все.
— Ладно, как скажешь, Питер.
— После посчитаем затраты, и я верну тебе небольшую долю — чтобы ты не подох от голода. Живи подольше и помни, как я окунул тебя мордой в грязь.
— И ты туда же, Питер. Всюду одна грязь. Ради толики богатства каждый готов в ней вываляться, но с еще большим желанием топит в дерьме других.
— Поднимайся на ноги. Из тебя очень плохой проповедник.
Ланда попытался подняться, но не сумел и сломанной куклой осел у сапог англичанина. Тот грубо подтянул его за шиворот.
— Пошли, время не ждет.
Они вернулись на запад — туда, откуда пришел испанец. Ланда отыскал камень, давным-давно грубо обтесанный в виде птицы.
— Я зарыл деньги под валуном. С утра двинул проверить клад и, надо же, какая неудача, встретил тебя, мерзавца.
— Откапывай.