Эрнандо неловко опустился на колени.
— Только не пытайся заколоть меня со спины. Бог видит все, он непременно накажет тебя за жестокость, Питер…
— Заткнись.
Испанец копал довольно долго — прямо исцарапанными руками, но так и не решился попросить у Баррета клинок.
— И это все? — разочарованно протянул пират, осмотрев бочонок. — Сумма не особенно-то и велика.
— А чего ты хочешь?! Изумруд слишком странный и приметный, чтобы его охотно брали ювелиры. Богач, который купил камень, дал очень дешево и теперь собирается разделить его на части… Кроме того, копи Новой Гранады и так поставляют самоцветы в изобилии, а это чертовски сбивает цену.
— Я забираю часть прямо сейчас, наличными пистолями. С этого часа ты от меня ни на шаг. Я не собираюсь давать тебе возможность выкопать и перепрятать деньги.
Де Ланда опустил голову.
— Куда теперь идти?
— Только не в твой бывший дом. Он опечатан трибуналом. И, конечно, не к потаскухам — меня от них тошнит.
— Тогда стоит пойти в приличную распивочную.
Они нашли себе пристанище в порту, в маленькой грязной таверне. Ланда против обыкновения дурманящих листьев не жевал и не прикасался к вину. Он сидел, уронив темноволосую голову на скрещенные ладони. Разбитый нос все еще кровоточил. Тонкие, красивые руки испанца испятнала засохшая кровь.
— Господи, сделай что-нибудь…
— Хватит ныть, — грубо оборвал Баррет, — Радуйся лучше, что я тебя не убил. Ты сумеешь устроить ей побег?
— Как?
— Точно так же, как ты помог мне бежать из вонючих казематов Сан-Хуана.
— Нет.
— Ты только что обещал это сделать.
— Я просто не хотел умирать с перерезанным горлом. Ты был слишком зол и не помнил себя. — Ланда вяло махнул рукой. — А по поводу побега… даже не надейся, Питер. Одно дело заурядный пират, каких без счету побывало в тюрьмах Новой Испании, совсем другое — дело о ведьме. Лусию держат в подвале дворца инквизиции.
— А в чем различие?
— Во всем. До камер не добраться, минуя главный вход. Покойников сжигают за городом. Все люди — сторожа и прислуга — под строгим надзором монахов. У них доходные места, а в случае измены наказание ужасно.
— Разве дублоны не отворяют любых дверей?
— Только не в случае с инквизицией. Тебе повезло, англичанин, ты родился там, где этого черного страха не существует.
— Ты не будешь даже пытаться?
— Я хочу попытаться. Но я не верю в успех. Это не то настроение, которое может улучшить дело.
— Что еще?
— Ничего хорошего. Аусию не схватили бы, если бы не улики. Должно быть, на нее донесли — она практиковала лечение за плату и заодно, по мелочи, любовный приворот.