Многочисленные голуби вились над Тортугой. В портовой таверне охотно тушили голубятину, запах жаркого там смешивался с ароматами дерева, сыра, фруктов и моря, с парами алкоголя из только что вскрытого бочонка.
Компания в ранний час подобралась немногочисленная, но упорная.
Пили отчасти ром, а больше водку (бутылка четыре реала), беседа, впрочем, клеилась плохо, и атмосфера сонного запустения витала над неубранным полутемным залом.
В песчаной гавани ждал своего часа корабль — хороший трехмачтовый люггер без флага с десятью пушками на борту.
Утреннее солнце еще не успело как следует раскалить палубу. Матрос Винд остался в тот день часовым и, чтобы скоротать время в одиночестве, рассматривал рейд с северной стороны острова.
Чье-то каноэ выгребало из-за скал. Чуть ближе чайки буянили и раздирали на части сомнительного вида добычу. Их драка немного отвлекла Винда, и он не сразу заметил лодку.
— Кого это принес к нам черт?
Верткая посудина быстро разрезала спокойную воду. За несколько ярдов от корабля человек в ней перестал грести, приложил ладонь к лицу и внимательно уставился на вахтенного.
Винд (который изрядно вырос за последние полтора года) тоже разглядывал чужака. Тот был высок, крепок, сильно загорел, щеки его обросли двухнедельной щетиной. Темные волосы, неровно обрезанные ножом пониже ушей, выгорели на солнце до русоватого цвета.
— Господи! Так это и впрямь вы, капитан Баррет?!
— Да, это я. Спокойно, Джо. Как ты думаешь, мне стоит подняться на борт? Мы сумеем поговорить спокойно?
— Еще бы! Наши парни почти все пересели в каноэ и отправились поохотиться на Эспаньолу. Этакая охота на свиней. Пятеро дрыхнут в кубрике. Остальные подались в таверну.
— Доктор Кид на месте?
— Мистер Генри сейчас на берегу, самоновейшим методом лечит колики губернатора.
— Штурман?
— Старик полгода назад завязал с промыслом и вернулся на Скаллшорз. Он теперь богатенький хитрый шиш на пенсии.