— Дезертирство с кораблей не касается колонистов.
На Баррета накатила неудержимая ярость — на несколько секунд ясное утро в его глазах потемнело.
— Питер, Питер, — прошептал доктор Кид. — Оставь его в покое, он вольный охотник, а не матрос с твоего люггера.
Егерь вскинул ружье.
— Вам не принудить меня, капитан. К тому же мои собаки совсем не брехали ночью. Должно быть, они околдованы, а я боюсь чар по привычке. Хотите, дам совет?
— Какой?
— Отправляйтесь на испанскую территорию и поступайте по обыкновению пиратов. Сдается мне, что так вы отыщете своего лейтенанта легче легкого.
— Что он предлагает? — пробормотал Генри Кид.
— Он хочет, чтобы мы оставили его в покое и взяли в заложники какого-нибудь испанского колониста. Тогда родня испанца живо пустится на поиски Брасье.
— Разумная мера, между прочим. Южнее, за полдня пути, есть большой загон для прирученных свиней, при нем всегда пастухи, они неплохо знают местность.
— От испанцев всегда жди подлостей и обмана. Тем не менее попробовать стоит.
Они уходили гуськом, продираясь сквозь заросли, — Баррет, Кид, невозмутимый Смок, Винд с ружьем наготове и негр-слуга с испанского корабля. Егерь Бертран смотрел им вслед и щурился, не выпуская из рук ружья.
Между тем море зелени окружило Баррета. Эспаньола напоминала рай, но события последних часов мешали в полной мере оценить это. Долина простиралась на шесть миль, в лесу перемежались цезальпинии, веерные пальмы, кедры, златолисты и кустарниковые сливы.
Пираты нашли тропу и двигались молча и сосредоточенно. Где-то поодаль возились одичавшие свиньи. Пару раз раздался унылый собачий вой, но это была не свора Бертрана.
— Тут завезенные конкистадорами псы, — буркнул Кид. — Они уже сотню лет размножаются на острове.
Через некоторое время долина кончилась и уступила место невысоким скалам. Колючие веерные пальмы стали попадаться чаще.
— Я уж не знаю, как мы отыщем троих беглецов на огромном острове, — снова недовольно пробурчал доктор Кид.
Должно быть, сапог натер ему ногу, потому что медик время от времени начинал заметно хромать. Худое лицо его приняло страдальческое выражение.
— Потерпи, друг.
Скалы кончились, опять изменилась растительность.
— Тут солончак, хозяин, — неожиданно сказал негр на ломаном английском.
Кид заметно вздрогнул. Оторопь охватила даже Баррета — ему показалось, что он видит озеро, переполненное кровью. Оно колыхалось яркой пеной, рваные контуры берегов шевелились как живые.
Через миг иллюзия рассеялась — раздался короткий гортанный крик, и стая в сотню фламинго поднялась в небо, оглушив людей хлопаньем сильных крыльев.