Постоялый двор, в который они вошли после вьюги и страха, показался им теплым и уютным. От печи шло тепло, горели свечи и свет их казался столь ярким, что поначалу даже ослепил путешественников. Пока все отряхивались да приходили в себя, хозяин с хозяйкой ставили самовар и несли кое-какие яства для подкрепления сил чудесно спасенных. Они уже знали и историю с волками, которую тут же с ходу поведал взволнованный Аким, и историю спасения заплутавших путников.
Хозяйка уже помогла раздеться пришедшей в себя Маше и растирала ей виски уксусом, усадив девушку возле самой печи. Маша куталась в шаль и, приходя в себя, оглядывалась вокруг. И, конечно, самое главное, что волновало и интересовало ее, а также и Михаила Федоровича, кому они обязаны своим чудесным спасением? Дверь избы отворилась, и в горницу вошел их спаситель – молодой человек, который уже снял в сенях полушубок и теперь только отряхивал сапоги.
Он взглянул на отца с дочерью и улыбнулся:
– Смею надеяться, – сказал он, подойдя к ним, – мы подоспели вовремя? Вы не слишком перепугались?
– Ба! Друг мой! – воскликнул Михаил Федорович. – Вы ли это? И это вам мы обязаны своим спасением?
Молодой человек рассмеялся, и мужчины обнялись от всей души. Маша с удивлением смотрела на них. Страх ее быстро сменился любопытством, и она даже приоткрыла ротик, так хотелось ей высказать все свои вопросы.
Молодой человек наконец обратил внимание на нее. Точнее, это ей подумалось, что «наконец», на самом-то деле он с самого начала заметил Машу. Ему было лестно, что он спас от смерти такую красивую девицу. Кроме того, он никак не мог забыть, как держал ее на руках, как ее голова запрокинулась в обмороке и он каким-то образом в этой тьме разглядел ее лицо.
– Вот, дитя мое, и наш спаситель. Право, ты удивишься, когда я назову тебе его имя! – рассмеялся Михаил Федорович.
Молодой человек поклонился Маше и произнес:
– Позволите ли вы мне в честь нашего знакомства пожать вашу руку, сударыня?
Маша слабо улыбнулась и, не говоря ни слова, протянула ему руку. Он нагнулся и поцеловал ее.
– Вот, Маша, это Никита Александрович Мещеряков, о котором я так много говорил тебе. А тот лес, который мы видели, это Мещора, он принадлежит поместью князя. Так что мы теперь на земле Никиты Александровича…
При этом имени Маша вздрогнула, улыбка пропала с ее лица, и она от неожиданности и испуга перед этим ненавистным ей именем выдернула руку из руки князя. Никита Александрович с недоумением посмотрел на нее, а Михаил Федорович, увидев это, пришел в такое сильное негодование, что у него даже слов не нашлось. Он только и воскликнул: