Меж тем время шло. Домашние уже разошлись по комнатам, утихомирилась и прислуга. Стало тихо-тихо. Девушка подошла к окну. Ей надобно будет скоро выйти на мороз, чтобы сесть в приготовленные Алексеем сани. Она поежилась. Те же сомнения, что и прошлой ночью, вновь возобновились в ее душе. Если бы сейчас кто-нибудь остановил ее! Если бы кто-нибудь сейчас вошел к ней и удержал! Но нет. Все спали, тишина по-прежнему стояла в доме. Только луна освещала двор, укрытый снегом.
На улице послышался легкий шум. Он был, должно быть, слышен только ей, ибо она прислушивалась. Показались сани. В них было двое человек. Верно, Алексей и возница. Маша, которая уже была полуодета, поспешно застегнула шубейку, завязала сверху капора платок, схватила свои нехитрые пожитки и бросилась вон из комнаты. За дверью ей пришлось усмирить свой порыв и идти почти крадучись. Но потом, когда Маша выскользнула во двор, она кинулась вперед, к саням. Алексей подхватил ее, помог взобраться, и возница резво погнал лошадей вперед, навстречу ее новой жизни.
Алексей, который не сказал ей ни слова, обнял ее, и она, повинуясь порыву, спрятала лицо у него на груди. Хотя ночь была и спокойной, но при быстрой езде сильный ветер больно и колко хлестал по щекам. Маше казалось, что ветер нарочно так щиплет ее, в наказание за побег.
В какие-то полчаса сани домчали их до цели.
«Вот уже и Марьинка, – подумала Маша. – Скоро, скоро…»
Лович что-то крикнул вознице, но что, Маша не разобрала. Миг – и они уже стояли на земле. Алексей обернулся к девушке и пристально взглянул на нее.
– Вы не передумали, Мария Михайловна? – спросил он, улыбнувшись. – Есть еще возможность вам вернуться домой, к папеньке… И никто ничего не узнает…
– Нет, я не передумала, – тихо молвила Маша.
Тон и вид Алексея смутили ее. Его вопрос заставил вздрогнуть.
«К чему он так говорит?» – подумала девушка.
– Но, быть может, это вы сомневаетесь? – спросила она.
– Нет. Раз что-то решив, я не сомневаюсь. И не меняю решения. Пан или пропал, – заметил Лович. – Как в карточной игре, я ставлю на судьбу, – загадочно прибавил он и поцеловал Маше руку. – Однако вам придется обождать здесь, – вдруг сказал он, глянув в сторону церкви.
– Как, прямо здесь? На улице? – изумленно спросила Маша.
– Да, моя дорогая. Ночь хотя и холодная, но вполне безветренная. Вы не замерзнете. К тому же привыкайте… Как знать, сколько нам с вами еще придется вытерпеть лишений? – усмехнулся он.
– Я не боюсь лишений, – твердо ответила девушка и осталась стоять во дворе, как ей и велел Лович.
Сам он оставил ее и вошел в церковь. Маша сначала стояла неподвижно, боясь сделать и шагу. Но через несколько минут она замерзла, да и любопытство одолело ее. Она решила подойти к церковному окну, довольно высокому, и попробовать заглянуть в него. Ей хотелось знать, что так долго делает там Алексей. Те несколько минут, что она ожидала его, показались ей чуть ли не вечностью.