В «Литературной газете» только пришедшей, от 13 декабря 1966 г., интервью: «Как здоровье планеты», и какое-то, на наш взгляд, Бытия насекомое — начальник управления «сейсмологии» на вопрос о землетрясениях в Скопле, Ташкенте и т. д. предполагает, что где-то на глубине сотен километров произошел разрыв — лопнул кровеносный сосуд и магма полилась — и вот дошел импульс до поверхности. А мы на ней, этой поверхности, газетками пробавляемся, остроумничаем: «как здоровье планеты? — хи-хи?» Так что же — лишь это наше духовничанье есть правда и красота? Но ведь Эрос в нас и есть наше содействие вулканическим разрывам и извержениям: в нем наша вплетенность во вселенскую жизнь (как и в духе тоже — и на вселенский глаз в нас вообще нет этого дуализма, не имеет смысла само разделение духа-плоти: это наше частное, домашнее различение). «Крейцерова соната» есть мятеж, бунт духа в человеке — чтоб вырваться на свободу. Но грандиозность усилия, отталкиванья и проклятья другой стороне, сама мощь этих перунов, которые приходится обрушивать духу, — не о равнодушии и самости духа говорят, а о мере его любви и зависимости от противоположной стороны — от Эроса
«Крейцерова соната» — это истерические «нет!», «не надо!», которые возглашает в пространство женщина для прочистки совести и души: что я все, мол, от меня зависящее сделала, чтобы отбояриться, от яри — Эроса — в то время как ее увлекают на ложе и все ее естество страстно этого хочет и отдается
Однако в России иллюзии и самообольщение у людей: мужчин, женщин — и их духов, а именно: поскольку свет и холод заполонили русский космос, изгнали Эрос на утлую, малую территорию, — стало казаться, что вообще его нет, и легко с ним справиться, и не имеет он уж такого значения, и без него прижить можно, — и манит надежда и соблазн на чистую жизнь в духе и свете, которая-де, у нас здесь легко достижима — рукой подать до Бога1 — и к этому мы призваны Но тем катастрофичнее наплывы и взрывы Эроса ибо какравноправная сила он остается — только сжат по месту и времени, — и он берет свое полностью Но для человека, который арена этих борений, это — надламывающие бросания из жара в холод, а может, как раз закаляющие? — как из русской бани разгоряченные — в снег бросаются, так что, может, в таком типе русский Эрос и осуществляться может, и ему так и пристало? Ибо ровное, теплое сексуальное общение, наслаждение (как в романских странах) здесь невозможно, не тот разогрев в вечной мерзлоте — такой теплоты хватило бы лишь на то, чтоб ее подтаять, но не воспламенить почву и соки, что нужно для Эроса