Я молча дожевывал свой запоздалый ужин, когда Рози осмелилась спросить:
— Снова отец? — я посмотрел на нее и лишь коротким кивком ответил.
— Но почему твоя мама ничего не сделает? Почему ты молчишь? В конце концов, есть же полиция! — она действительно верила в то, что все это можно решить привычными для нее способами, но для меня это был не выход.
— Что я им скажу? Никто не станет слушать ребенка! Они подумают, что я просто зол на родителей за какую-нибудь мелочь, — я отвернулся в сторону, чтобы не видеть глаз Рози, в которых было столько сострадания.
— Тебе не придется ничего говорить, они сами все увидят, — она коснулась своими холодными пальцами моей раскрасневшейся от пощечины щеки.
Я отстранился:
— Прекрати это. Я люблю отца и никуда не пойду. Все, точка. Закончили этот разговор.
Рози вкинула вверх руки словно побежденная:
— Сдаюсь, будь по-твоему, — затем она лукаво улыбнулась. — Белый флаг нести?
— Если это пирожные твоего отца, то я принимаю такую капитуляцию, — комната заполнилась нашим тихим смехом.
Через полчаса мы сидели с Роузи в своем мини-убежище от нежданных заходов родителей в ее комнату. Широкая спинка кресла надежно прятала нас от входной двери, и мы могли безбоязненно учить биологию, которую я не любил всеми фибрами души.
— Рози, может, закончим эту пытку? — с мольбой в голосе спросил я.
— Хочешь двойку? — она знала, чем можно заставить меня учить материал к уроку.
— Но я ведь уже достаточно выучил, — я сложил руки вместе, и часто-часто захлопал ресницами.
— Эм, тебе это не идет, — она рассмеялась. — Ладно, закончим на сегодня, а то я уже хочу спать.
Рози улеглась в свою кровать, а я уселся на широкий подоконник ее окна.
— Закрой створку, когда будешь уходить, иначе я простыну и умру, и тогда некому будет тебя кормить по ночам и учить уму-разуму.
Я ухмыльнулся и отдал честь:
— Будет сделано, мой генерал, — я улыбнулся.
Я смотрел на свой дом: в окнах до сих пор горел свет.
— Приятных снов, Рози, — почти шепотом добавил я.
Спустя 5 лет…
Вдалеке показалась голубая гладь озера. Я и Роуз медленно шли босиком по траве, звонко смеясь и вспоминая прошлое:
— А помнишь, на твой десятый день рождения я подарил тебе лягушку, — я прыснул заливистым смехом, вспоминая, как Рози открыла коробку, а оттуда на нее выпрыгнул мой подарок, перевязанный бантиком.
— А еще я помню, как ты долго бегал вокруг дома, чтобы не получить от меня по голове за этот сюрприз, — теперь пришла очередь Розали смеяться, вспоминая тот день.
Вот уже столько лет мне было так легко рядом с ней. Она стала моим лучшим другом, тем человеком, кто знал обо мне все, впрочем, как и я о ней. Розали была такой веселой, искренней и непредсказуемой в своих поступках, но положиться на нее я мог в любых ситуациях. Я не представлял, какой была бы моя жизнь без нее….