— Возможно, — сказал господин де Пайен, пожав плечами.
— Речь идет о господах Гуго де Пайене, Андре де Монбаре, Жоффруа де Сент-Омере, Арчибальде де Сент-Амане, Пэ де Мондидье, Жоффруа д'Альдемаре и рыцарях Ролане, Эртфриде и Жоффруа Бизо, которые сопровождают вышеназванных.
— Вы видите их перед собой, — ответил господин де Пайен, улыбаясь.
Тогда иоаннит расхохотался и похлопал его по плечу. Но тут же лицо его снова помрачнело. Он пошарил в своей рясе, вынул письмо, на котором была печать короля Иерусалимского, и передал его господину де Пайену, затем он повернулся и ушел заниматься своими делами.
Господин де Пайен распечатал письмо, бросил быстрый взгляд на содержание и, складывая его и пряча у себя под курткой, сказал:
— Послезавтра король ожидает нас на аудиенцию.
Подошли другие иоанниты, взяли лошадей и отвели их на конюшню. Господа разместились в трех комнатах, а оруженосцам был отведен угол, где они стерегли багаж и ночевали.
Рано утром господин де Пайен повел по святым местам тех, кто вместе с ним приехали из Европы. Они зашли в маленькую церковь, выстроенную над Гробом Господним. Еще видна была могильная плита, на которой когда-то сидел ангел. Во время оно он спросил апостолов: «Что ищете вы живого между мертвыми?» Разве не было это предостережением для многих паломников, толпившихся у Гроба Господня?
Так думал Эсташ, серьезными и внимательными глазами наблюдавший за происходящим: паломники, рыдая, падали ниц перед священной могилой, другие приводили сюда больных в надежде их излечить. Некоторые делали богатые жертвоприношения, и высокомерные священники, служившие у Гроба Господня, милостиво их принимали. Нищие просили подаяние.
Господин де Пайен привел своих друзей и на Голгофу. Здесь он опустился на колени и поцеловал землю. Поднявшись, он сказал оруженосцам:
— На этом месте на нашу землю пролилась драгоценнейшая кровь.
На следующее утро в караван-сарае иоаннитов появился адъютант короля, чтобы доставить господ на аудиенцию. Он был элегантно одет. Прошитый серебряной нитью камзол из коричневого бархата обтягивал шелковую рубашку с большим количеством складок — костюм нельзя было назвать ни европейским, ни восточным. Походка его была манерной.
— Мой господин король, — сказал он по-французски с фламандским акцентом, — пожелал милостиво принять вас.
И хотя обороты его речи были смешны, рыцари отнеслись к этому снисходительно. Господин де Сент-Омер даже спросил у него с доверительной откровенностью:
— Вы случайно не фламандец, как и я? Рад встретить в вас земляка!