Сердце Эсташа учащенно забилось. Иерусалим!
— Но прежде, чем я скажу вам заклинание на древнееврейском языке, — продолжал аббат, — давайте все вместе дадим обет хранить эту тайну и не щадить ради нее своей жизни.
И все произнесли:
— Мы клянемся!
Затем аббат прочел заклинание на древнееврейском языке, и прозвучало оно чарующе и таинственно. После этого он перевел заклинание:
«Рядом со Святилищем
Скрыто двенадцать домов:
Жилища, где обитает Ничто,
Там найдешь ты слова,
Чтобы благословить мир.
Один-единственный ключ
Открывает эту тайну.
Именем Яхве
Он обозначается.
Если ты откроешь Ничто,
Не делай различия между домами!
Ибо в одном из них
Живет сила остальных одиннадцати».
Он повторил заклинание во второй и в третий раз, чтобы слова остались в памяти рыцарей. Затем благословил их в путь и попросил:
— Приветствуйте от моего имени короля Иерусалимского и передайте ему мою благодарность зато, что он пожелал отдать в ваше распоряжение здание, в котором вы нуждаетесь!
Вслед за этим Эсташ услышал, что местом встречи рыцари избрали Лион; больше он не смог понять никаких подробностей. Комната опустела, и голоса господ все менее отчетливо раздавались уже во дворе. Со двора донесся крик Эдюса, и когда Эсташ ему ответил, Пьер проснулся.
— Мы должны привести этого человека к аббату в келью, — сказал Эдюс, просунув голову в дверь.
— Привести? — стал сопротивляться Пьер. — Меня не нужно теперь вести!
Он один пошел к аббату монастыря Клерво. Эсташ увидел, как за Пьером закрылась дверь кельи, и стал ждать, но аббат с Пьером не спешили выходить оттуда.
— Пойдем, — нетерпеливо сказал Эдюс. — Пора ехать!
Когда они направились к своим коням, Эсташ рассказал другу, как он нашел Пьера, который оказался каменотесом, и то, что он видел аббата во сне.
Теперь, когда Эсташу стало кое-что известно о тайне рыцарей, он смотрел на них другими глазами. Какое торжественное у них, должно быть, настроение! Их лица были серьезны, и на коней они садились молча. Эсташ посадил Пьера на коня позади себя; прошло не более двух часов с тех пор, как он привез его сюда. Да, за два часа все изменилось: Эсташу еще никогда не приходилось хранить какую-либо тайну, и он даже не подозревал, что так скоро увидит Иерусалим.
Рыцари ехали сквозь лес Клерво. Они тоже думали об Иерусалиме. Их мысли уносились в неизвестность: они размышляли о необычном заклинании, смысл которого пока не постигли. Особенно загадочным казалось то место, где говорилось о скрытых домах, в которых находятся слова, и о каком-то Ничто. Вечернее солнце бросало огненные отблески на серебристые подвески коней. Вскоре сгустился туман, и с трудом можно было различать лес и лужайки.