В каюте доктора Кэролайна было темно. Я был абсолютно уверен, что шторы были не спущены, но не стал доставать фонарик. Сьюзен говорила, что по палубам рыскают люди Каррераса — игра не стоила свеч. А так как доктор Кэролайн пока еще не был в трюме номер четыре, все шансы были за то, что он находится в другом месте — в своей кровати, связанный по рукам и ногам.
Поднявшись на следующую палубу, побрел к радиорубке. К этому времени пульс и частота дыхания уже почти вошли в норму, дрожь унялась, и я чувствовал, как руки снова обретают силу. Помимо постоянной тупой боли в шее, над которой потрудились ловкий обладатель мешка с песком и Тони Каррерас, я ощущал лишь резкое жжение в левом бедре, где морская вода попала на открытые раны. Без обезболивающего я давно бы уже плясал индейский боевой танец. На одной ноге, разумеется.
В радиорубке было темно. Я приложил ухо к двери, силясь различить малейший шум внутри, и уже, было, потянулся ласковыми пальцами к ручке, когда вдруг меня чуть не хватил разрыв сердца.
Громкий металлический звонок телефона вспорол тишину не более чем в шести дюймах от моего уха, распластанного по двери. Я прямо окоченел и секунд пять никакая жена Лота не могла бы со мной сравниться. Потом я мало-помалу обмяк и на цыпочках удрал под прикрытие одной из спасательных шлюпок.
Я услышал чье-то бормотание по телефону, увидел, как зажегся свет в радиорубке, открылась дверь, и из рубки вышел человек. Прежде чем он выключил свет, я успел заметить две вещи: что он достал ключ из правого кармана брюк и что это был тот самый артист с автоматом, который убил Томми Вильсона и срезал очередью нас всех. Если мне предстояло еще этой ночью свести с кем-нибудь счеты, я много бы отдал, чтобы встретить именно этого друга.
Он закрыл дверь, запер ее и спустился на палубу «А». Я проводил его до трапа и остановился там. У подножия трапа как раз рядом с каютой Кэролайна стоял другой человек с зажженным фонариком в руке. В отраженном от переборки каюты свете я узнал его. Это был сам Каррерас. Рядом с ним стояли еще двое. Их я не смог распознать, но был уверен, что один из них — доктор Кэролайн. К ним присоединился радист, и вся четверка двинулась по направлению к корме. Я даже не подумал за ними последовать — знал, куда они идут.
Десять минут. Об этом упоминалось в последних известиях по поводу исчезновения «Твистера». Только один или два человека могли привести «Твистер» в боевую готовность, и сделать это нельзя было быстрее, чем за десять минут. Интересно, знает ли Кэролайн, что ему осталось жить всего десять минут. И мне тоже было отпущено именно столько времени, чтобы сделать все, что мне предстояло сделать. Нельзя сказать, чтобы это было много.