Перед вторым браком отца Крессида ездила с ним в Европу. Они побывали во Франции, Италии и Греции, и всегда у них оказывались удобные места, так что Крессида была не готова к тому, что на пароме ей пришлось делить каюту с тремя другими женщинами. Чтобы сэкономить деньги, она ограничилась чашкой кофе и булочкой с ветчиной, съев их перед тем, как занять место на двухъярусной кровати. Ее соседки по каюте были пожилые женщины, одна из них ночью громко храпела. Крессида так и не смогла уснуть и встала очень рано. Умывшись и одевшись при свете тусклой лампочки, она поднялась на палубу. Море было неспокойно, дул ветер, но после душной каюты девушка радовалась возможности побыть на свежем воздухе. Они уже приближались к Хуку. Крессида выпила чашку чая с булочкой и стала собирать свой багаж.
Пассажиров оказалось немного, и она быстро прошла таможенный досмотр. Поезд уже стоял на станции, готовый отправиться. Поездка до Гааги заняла немного времени, но она долго искала нужную платформу, таща за собой два чемодана. Крессида вздохнула с облегчением, оказавшись наконец в поезде на Нордвик-ан-Зее. Чашка кофе помогла ей немного восстановить силы. Она смотрела на мелькавшие за окном пейзажи, когда вошел контролер и на хорошем английском языке пояснил ей, что поезд не останавливается в этом маленьком городке, он идет до большого города Нордвика.
– Вы можете взять такси от вокзала, – любезно посоветовал контролер, – там довольно близко, всего два километра.
К радости Крессиды, все это оказалось правдой, более того, водитель такси понимал английский язык и знал, где живет йонкфрау[6] ван Гермерт. Миновав широко открытые ворота, он остановился у подъезда, вышел из машины и выставил чемоданы Крессиды. Получив полагающуюся плату и чаевые, таксист пожелал ей счастливого пребывания в Голландии и уехал. Крессида позвонила в колокольчик.
Дверь открыла мрачноватого вида женщина, которая молча уставилась на нее. Когда Крессида назвала имя ее хозяйки, женщина по-прежнему молча отступила назад и стояла так, пока Крессида внесла чемоданы в холл, затем исчезла за дверью в конце холла.
Унылое место, подумала Крессида, но хозяйка дома весьма состоятельная особа, если судить по массивной мебели в холле, толстому ковру на полу и тонкой работы люстре.
Вскоре женщина, впустившая Крессиду, вернулась и сказала:
– Kom mee[7].
Они прошли через холл и вошли в комнату, которая показалась Крессиде такой же унылой, как и холл. Здесь преобладали глубокие коричневые и терракотовые тона, стояло много темной мебели. Напротив двери подле камина в кресле сидела женщина.