— Поедем, Лексей, банду брать.
— Далеко ехать? У меня бензина десять литров.
— Хватит. На преследование не хватит, а взять хватит. И они выехали. «Фордик» на обочине был виден издалека.
— Если там, Лексей, действительно банда, а не плод пьяного воображения, и они при стволах, наша карта бита. А если это все мистификация, то хотелось бы в этом убедиться без риска. И потому, что мы делаем?
— Скрытно подходим и выясняем обстановку.
— Какая, в задницу, обстановка? Вот «фордик». У них телефон, а убийство как бы недалеко отсюда. Так что они там уже знают, что мы едем. Да мало ли какого брата проезжает по дороге из нашего ведомства? Поэтому, что мы делаем?
— Что?
— Становимся у «фордика», проверяем документы, и ты его отвлекаешь.
— Как?
— Там сообразишь. По обстановке.
Чего еще ждать от старшего, да еще от такого, как Струев?
Алексей вышел, остановился, покинул свое боевое место водителя и только что приподнял руку, дабы отдать честь и представиться вышедшему навстречу хозяину «фордика», как чрезмерно громкая — оттого, что над ухом, — автоматная очередь шарахнула рядом, и застучали по крыше автомобиля гильзы.
— Спокойно, руки за голову, не двигаться, ноги шире, — проделал он над обалдевшим мужиком манипуляцию, необходимую сейчас, а когда тот лег лицом на капот, и вовсе ударил его по темени рукояткой «Макарова», а потом застегнул на запястьях лежащего под ногами наручники. Крикнув для бодрости «Ура!», пальнул пару-раз в небо, вынул ключи из замка зажигания «фордика» и пошел под насыпь.
Братву как ветром сдуло, а командир, недоуменно оглядываясь, мучительно не желая расставаться со мной, согнувшись, вобрав голову в плечи, ныряет в сторону, пластается, бежит. А Струев — вот он, надо мной, меняет рожок в автомате.
— Жив, бедолага?
— Ты откуда, Струев?
— Бежим. Они сейчас вернутся. — И мы побежали… — Несомненно, если ты все верно излагаешь, дела твои не совсем хороши. Алябьев что-то такое украл, что у них счет идет на минуты, и они громоздят ошибку за ошибкой, труп за трупом. Что мне, роту вызывать для охраны? Мертвяков в районе, что окуней у тебя в холодильнике. Давай ты в КПЗ у меня посидишь. Я тебя, вообще-то, задержать должен. Для опознания. С Алябьевым ты был. И здесь под откосом у трупов сидел. Может быть, ты мне втюхиваешь? — Струев смотрит внимательно. — Нет, не втюхиваешь. Но надо тебя задержать. Давай, Лексей, наручники.
— Они на бандите.
— А другие?
— Другие поломаны.
— Знать, такова судьба.
— Ладно. Не надо наручников. Я сам пойду. Потом, когда приезжает следственная бригада, Струев опять ходит смотреть трупы, жалеет Альмиру, долго говорит с капитаном-оперативником. Наконец, командует мне идти в «уазик».