— Скажи спасибо. Хотели тебя в райотдел. Напишешь мне подробно, что делал, где был, кого убивали, ну и так далее. А потом пойдешь домой под подписку о невыезде. Ферштейн?
Я молчу и киваю головой. Струев натура тонкая. Раскрываемость у нас в поселке стопроцентная, проституция только бытовая, с алкоголизмом боремся, а рэкетиров он давно отвадил. Ему все прощается начальством. Может, как шериф какой-нибудь, стрелять в потолок в баре, может плести интриги на ларечном бродвее. Все его боятся, и все боготворят.
Я пишу три заявления. Первое — на взлом и попытку ограбления своей квартиры. Второе — на Алябьева, третье — на Альмиру и свое похищение. Не забываю и про труп бандита. Струев читает, качает головой, похрюкивает от удовольствия. Наконец говорит: «Иди». На завалинке опорного пункта меня ожидает Птица, уже давший показания.
— Ты жить хочешь? — спрашиваю я его.
— Хочу, — лукаво отвечает Птица.
— Тогда отойди от меня, изыди, тайно пробирайся в Питер и сиди там дома несколько дней.
— У меня пиво осталось. Три бутылки. Пойдем к тебе. Выпьем.
— Если ты такой, тогда купи еще водки. Бутылок восемь. Буду умирать молодым.
Логика Струева проста. Сейчас я быстренько достану из тайника пакет, возьму из него героин или что там еще и буду пробиваться из поселка. Братва будет ловить меня, а ловить братву будет некому, так как райотделу до наших приключений… Струев каким-то образом надеется меня уберечь, пакет захватить, победить в неравном поединке и направить поселковую жизнь по прежнему вялотекущему руслу. Ну-ну…
Для начала все просто, как апельсин. Мы вызываем лифт, открываются двери, я нажимаю кнопку вызова восьмого этажа и немного погодя кнопку «стоп». Мы застреваем между этажами.
— Мы так не договаривались, — говорит Птица.
Я достаю из кармана отвертку Алябьева и начинаю отворачивать болты вентиляционного окошка. Их всего шесть, и идут они легко. Скоро сетка падает. Я просовываю руку и чуть левее нахожу пакет, приклеенный скотчем. Он небольшой, с почтовый конверт, но толстый.
— Ну вот и все.
Птица недоумевает. Нужно чаще вспоминать свой сны. В то утро во время работы лифта я просыпался дважды. Значит, было время молчания. Перерыв в работе механизма. Именно такой, чтобы проделать нехитрую манипуляцию с решеткой. Несомненно, вскоре они, проверили бы и электрощитки, и телефонные, добрались бы и сюда. Случай властвует нами. Кто это сказал? Да все говорят.
— Ты не пугайся, Птица, тут беспорядок.
Я снова вернулся домой, я-жив и даже не истоптан сапогами и не порезан бритвой. Иглы шприцев пока не добрались до меня, и пуля пока не отлита. А может быть, она уже в стволе.