Холмы России (Ревунов) - страница 18

Никита закурил с досады.

- Что, или встречаешь кого? - спросил он женщину.

Она повернулась к нему. Лицо какое-то тихое, скорбное.

- Сына. Проедет тут с войском. В письме писал. Вот другой день жду, а чего-то нет.

- Об этом не больно-то знают, где проедут. Может, тут, может, через Дорогобуж?

- Командир. Он знает.

- Жди, раз знает... А на войну с нами духу ни у кого не хватит. Такой дух нужен, чтоб выше страха был, а то и войско не сдвинешь. Страшно с нами воевать.

- Да, говорят...

Никита на хомут сел - поближе, для большей доверчивости.

- Бабы, что ль, говорят? - сказал он с настороженностью.

- Будто бы бумагу какую-то нашли. А в ней про войну и написано.

- Чья бумага?

- Немцев...

- Не трепи языком,- и Никита огляделся: не слышал ли кто?..

Отошел к коням.

"Чертовы бабы, житья от их языков пет. Так и норовят настроение испортить",- выругался про себя и снова завалился в телегу.

- На бумаге все написать можно. На то и бумага,- высказался Никита, укрываясь с головой ватником, чтоб в таком уединении о приятном подумать... До чего ж Фенька хороша! Вот бы обнять, да ломлива больно.

"Дай поцелую, не вертись, как змея,- и сразу повеседел Никита от этой придуманной близости.- Царевну обниму, королеву. Что хочешь придумаю. Мое! Никто не возьмет. Я тут хозяин... На тебе, Фенька, на конфеты тысячу от несметных моих богатств. Возьмешь! Какая тут баба утерпит. Миллион бы мне. Миллиона нет.

А дай миллион, то и жил бы с простором, как хочу". Никита взглянул из-под ватника: мешки не уперли бы...

А молодежь гуляла.

У самого края откоса скамейка врыта. На ней гармонист сидит, ведет гармонью кадриль.

Катю сразу же подхватил здешний учитель, совсем еще молодой. Закружил в танце.,

- Пойдем,- пригласил Кирьяп Феню.

Кадриль певуче гадает над кругом, то заторопит горячо, чтоб сходились скорее пары, и снова разлучает, идут друг без друга, и вперед чуть пройдут и назад отступят, повторяя так минутки счастья.

Расходились Кирьян с Феней и сходились, сжимали руки. Кружил он ее сильно и быстро, как слитые проносились мимо гармониста, который все замечал. Какой уж год играет, и сколько пар прошло мимо него к свадьбам, к прощаньям. Уходили одни, и приходили другие, и эти распростятся с кругом, чтоб когда-нибудь в праздничный этот водоворот к другому гармонисту пришли похожие на их любовь дети.

Бывало, незнакомые, вот как эти двое, ворвутся в круг, как метеоры из неведомой дали, вспыхнут тут и уйдут снова в свою даль.

Они уходили по кругу дальше других, к самому краю откоса, скрывались за танцующими, и только светлелся венец ее косынки. Приближались и проносились мимо.