— Сэмием!
— … Сэмием. Твой ненаглядный Прокул поднял из-за этого такой шум, что даже могущественный Тиберий не решился подливать масло в огонь этого скандала. Безопаснее было выждать. Вряд ли этот инцидент улучшил отношения Цезаря и Прокула. Наконец, Цезарь решил, что настало время выйти против Прокула, а заодно получить драгоценность Ювентия. Однако даже Цезарь не может безнаказанно выступить против одного из величайших сенаторов нашего или любого другого времени. Дело шло медленно, но в конце концов привело тебя сюда, Ликиск. За этим стоит коварный ум. Впрочем, наше путешествие по сему хитроумному лабиринту еще не закончено.
— Я слушаю, — кивнул я, пристально глядя на Калигулу.
— Итак, Цезарь решил, что настало время выступить против Прокула. В этом смысле твой патрон сыграл Цезарю на руку. Он всегда был готов произнести очередную речь и, теша свою склонность к болтовне, прекрасно понимал, что Цезарь будет уязвлен. Прокул не строил иллюзий относительно собственного будущего.
— Верно, — с грустью сказал я.
— Но проблема была не в Прокуле. Он просто сенатор, хотя и беспокойный. Проблема заключалась в Марке Либере.
Подняв руку, чтобы я молчал, Калигула продолжил:
— Одно дело — избавиться от сенатора, но совсем другое — от героя войны. Первое можно превратить в нечто популярное. Последнее всегда опасно. Марк Либер — преданный солдат. Этот преданный солдат ворвался в гнездо мятежников еще в те времена, когда ты был в утробе матери. У Тиберия хорошая память. Проблема заключалась в том, чтобы убрать Марка Либера со сцены, и он не смог бы вернуться за Тиберием. Это оказалось очень легко, особенно в Риме, где действует правило «с глаз долой — из сердца вон». Марка Либера отправили служить как можно дальше от Рима.
— В Палестину, — вздохнул я.
— Точно.
— И все это организовал Тиберий?
— В последнем акте Прокул сотрудничал, но когда трибун оказался далеко, победа Цезаря над Прокулом стала только вопросом времени. Любые сомнения в том, брать или не брать дополнительные трофеи, исчезли, как только Цезарь увидел тебя.
— Поэтому он приехал на игры?
— Хорошо соображаешь.
— А мне казалось, я ему не понравился.
Калигула расхохотался.
— Удивительно, — сказал я.
— Дорогой мой, не позволяй ничему удивляться, имея дело с Цезарем.
— Не могу поверить, что все это случилось из-за меня.
— Сперва я тоже не мог в это поверить, но только до момента нашей встречи.
— Но я всего лишь мальчик, — сказал я, опустив голову и едва не плача.
— Всего лишь мальчик? — пораженно воскликнул Калигула, хватая меня за руку. — Идем.