И в этот момент я поняла, что Генри проник в ту часть моего существа, где я оставалась ребенком, где мне нравилось, чтобы меня поражали чем-то новым, нравилось учиться, нравилось быть ведомой. Я превратилась в ребенка, слушающего Генри, в нем появилось что-то отеческое. Неотвязный образ эрудированного, знающего и любящего литературу отца возник передо мной, и женщина стала девочкой.
Я почувствовала себя так, словно Генри открыл мою постыдную тайну. И я сбежала из квартирки в Клиши.
Мое ребяческое тяготение к мужчинам старшего возраста. Мне представляется, что в этом нет ничего, кроме признака незрелости, кроме комплекса, вызванного тоской по отсутствующему отцу почти во всей моей жизни.
«Тихие дни в Клиши»
Так называется повесть Генри Миллера и так можно было бы озаглавить только что прошедшие перед нами дневниковые записи за апрель 1932 года.
Но так ли уж были тихи и спокойны эти апрельские дни на рабочей окраине Парижа? И что за странный календарь, в котором за февралем сразу же следует апрель? А что же происходило в месяце марте?
Готовя в середине шестидесятых годов первое издание «Дневника 1931–1934 гг.», Анаис не включила туда записи, относящиеся к марту (как мы знаем, она многое исключала и из других частей, но здесь целого месяца как не бывало). Может быть, перешагнувшей шестидесятилетний рубеж женщине не хотелось предстать перед читателем в образе страдающей от неудовлетворенных желаний, мечущейся между двумя мужчинами и одной женщиной, обуреваемой «темными» инстинктами особы. Да ведь еще были живы и муж ее Хьюго Гилер, и главный герой ее тридцатых годов Генри Миллер. Не будем гадать — нет в отредактированном самой Анаис издании этих записей, и все тут!
Но мы попробуем их восстановить. Нам помогут здесь ее рассказы и повести — мы ведь знаем уже, что почти все, что она сделала в художественной прозе, воспроизводят в той или иной степени ее дневники. Нам поможет и самая, пожалуй, богатая фактами биография Анаис, написанная уже упоминавшейся Ноэль Райли Фич, написанная, правда, под определенным углом — The Erotic Life of Anais Nin называется эта книга.
Ну что ж, эротика так эротика. Для Анаис это ведь и в самом деле была очень важная сторона жизни и литературы, ее любимым писателем был Лоуренс. И, надеемся, современного читателя не смутит откровенность некоторых страниц. Она была откровенна в своем дневнике и не стеснялась читать его своим друзьям.
Итак — март 1932 года.
В последние дни февраля, после своего двадцать девятого дня рождения, Анаис осознает, что приспособиться к невыносимому, казалось, разладу между ее «безумством» и ее преданностью мужу можно. Она будет любить его по-своему и одновременно искать другой путь. Она усваивает «аристократический взгляд на секс», отделяющий брак от страсти. И все-таки, сидя как-то вечером рядом с Хьюго, она расплакалась. Она «потерялась» между Генри и Джун и в отчаянии, что не может найти выхода. Ей кажется, что только «животная сила» такого грубого реалиста, как Миллер, может удовлетворить женщину. Но она боится его любви. Видя ее слезы, верный, преданный Хьюго (сохранивший веру в нее до самой своей смерти — он умрет в 1985 году) нежно обнимает жену. «Он самый зрелый и выдержанный изо всех», — думает она, вспоминая список его благодеяний, составленный ею и занесенный конечно же в дневник. Он обучал ее английскому языку, излечил ее от викторианства, перечитал и поправил ее книгу о Лоуренсе, он дал ее несчастному приятелю Густаво Моралесу тысячу франков, простил ей увлечение Эрскином, позволил ей покрасить волосы, никогда не возмущался ее выбором книг. И у него десятки других добродетелей.