— Дешевые пуговичники. Так и хотят заняться рэкетом, чтобы зарабатывать легкие деньги, — неприязненно произнес Макс. — К черту их, подсыпь им в коктейли слабительного и вышвырни вон. Хотя нет. Постой, Мои. Может быть, я их проучу. Вели им подождать.
Он прошел к телефону и связался с офисом. Косой начал передразнивать Макса: «Да… да… да…» Макс показал ему кулак и продолжил: «Да… да… да…» Заключительное «да» — и он положил трубку. Вернувшись к столу, он взял свои карты. Мы с любопытством смотрели на него.
— Вы все подробно узнаете из последних газет, — равнодушно произнес Макс.
— И о чем это? — спросил Косой. — О чем это мы узнаем из последних газет?
Макс улыбнулся:
— Этого малыша, Винсента Колла, взяли в оборот.
— Кто получил приз Датчанина в пятьдесят тысяч? — поинтересовался я.
— Коротышка.
— Его оставшейся жизни не хватит на то, чтобы он успел порадоваться, — заметил Косой.
— Крутой оборот, да? Как все произошло, Макс? — спросил я.
— На Двадцать третьей улице, в телефонной будке.
— Чем работал Коротышка? — спросил Простак, проявляя профессиональный интерес.
Макс хохотнул:
— Вы же знаете Коротышку. Он предпочел обойтись с этим малым, Коллом, без всякого риска. Не оставил ему ни одного шанса. Он просто подошел и почти перерезал этого малого автоматной очередью. Коротышка будет теперь так же знаменит, как таракан в китайской кухне.
— И так же мертв, — добавил я.
— А что, этот Коротышка хорош в обращении с «томми»?[10] — спросил Косой. Макс небрежно ответил:
— Да, но полагаю, что любой другой будет не хуже. Все, что надо делать, — это покрепче за него держаться и давить на курок.
Мы продолжали играть в карты. Время от времени в комнату заходил Мои с очередным подносом виски и каждый раз напоминал о Химмельфарбах. Макс давал один и тот же ответ:
— Пусть пока ждут. Мы заняты. — В конце концов он обратился ко мне: — Я пытаюсь что-нибудь придумать. Что-нибудь такое, чтобы наколоть их. Мне хочется хорошенько проучить этих жадных болванов.
— Как насчет того, чтобы продать им Бруклинский мост? — спросил Косой.
— Мы можем предложить им лучшее вложение капитала, — сказал я.
— Что именно? — спросил Макс.
— Одну из машин Профессора для производства денег.
— Да, в этом что-то есть, Башка, — согласился Макс. Немного погодя он швырнул карты на стол. — К черту карты! Косой, сыграй нам. Сыграй про последнюю поездку Бенни.
Косой выколотил гармонику о ладонь и заиграл печальную мелодию. Отодвинувшись вместе с креслом к стене, Макс с мечтательным видом курил свою огромную сигару. Я не мог понять, чего он хочет. Почему он просто не отошлет этих чертовых братьев Химмельфарбов? Он мог сказать Мои, что не хочет их видеть. Он мог сказать им самим, чтобы они свалили раз и навсегда. Я вспомнил, как они впервые пришли к нам около года назад. Тогда они только приехали из Германии с кучей денег и сразу же начали пускаться в разные авантюры. Им везло, и, похоже, они правильно распорядились деньгами. Сейчас они управляли фабрикой на Гранд-стрит. Впрочем, их всегда тяготили проблемы с рабочими. Они полагали, что в Америке, в отличие от Германии, рабочие слишком независимы. Я вспомнил их высказывания в тот раз, когда они впервые встретились с нами.