— Конечно, — ответил я.
Они отошли в дальний угол и встали вплотную лицом друг к другу. Кроунинг мотнул головой в нашу сторону и начал что-то нашептывать Моритцу. Я смог уловить только слово «евреи». Моритц внимательно посмотрел на нас с Максом и ответил Кроунингу одобрительным кивком. Было совершенно очевидно, о чем они там шепчутся. Моритц тоже был евреем. И отличным партнером для Кроунинга. Он был из тех типов, что используют для получения личной выгоды все, что угодно. Он извлекал выгоду и из того, что он еврей, и из своего масонства, и из антисемитизма своего компаньона. Они решили поставить на евреев. Моритц подошел к нам и заговорил на идише. Смысл его речи сводился к тому, что мы, евреи, должны держаться друг за друга, поскольку поодиночке нас легче обидеть. Затем он пообещал, что хорошо заплатит нам, если мы объединимся с ними. Я ответил ему на английском и достаточно долго объяснял ему, кто он такой. Чтобы он усвоил это получше, под конец я повторил то же самое, но уже в предельно сжатой форме. Я сказал ему: «Ты — шлюха». Он заявил, что не боится гангстеров вроде меня и найдет на нас управу, если не у городских властей, то у своего сенатора.
Я уже начал подумывать, не вышибить ли ему зубы, чтобы в разговоре с сенатором он, кроме всего прочего, смог использовать и возникшие дефекты речи, но в это время зазвонил телефон. Я снял трубку. Звонил Фитц из здания муниципалитета.
— Все отлично, — сообщил он. — Председатель изменил свое поведение и теперь играет на нашей стороне. Он просто огорошил боссов, когда сообщил им, что мэр требует немедленного решения вопроса. В общем, они понимают, что им кранты. Похоже, они просто хотят услышать, что проиграли, от этого навозного жука Кроунинга.
— Кроунинг здесь, под боком, — сообщил я.
— Да?! — возбужденно крикнул Фитц.
— Да, да, — ответил я. — Ты можешь позвать к телефону их представителя?
— Конечно, — ответил Фитц.
— Тогда давай. Мой друг Кроунинг с удовольствием поговорит с ним.
— Не вешай трубку, — сказал Фитц. Я стал ждать, держа трубку в руке.
— Мистер Кроунинг не желает ни с кем говорить по телефону, — нахально заявил Моритц.
Я кивнул Простаку, и тот сунул Моритцу левой под ложечку. Моритц согнулся пополам, и Простак разогнул его, врезав правой по челюсти. Моритц опрокинулся назад и спиной по стене съехал на пол.
В трубке раздался голос, спрашивающий Кроунинга. Я протянул Кроунингу трубку, и он вяло поднес ее к уху.
— Я не могу организовать никакой поддержки, — сообщил он своему собеседнику. — Да. Думаю, будет лучше, если вы подпишете договор прямо сейчас. — Он с отсутствующим видом положил трубку и спросил: — Теперь мы можем уйти? Мне сильно нездоровится.