— Ну, Макс, ты что, все не можешь забыть об этом? — радостное выражение исчезло с лица Косого. — Я ведь просто шутил насчет того, чтобы к нему присоединиться.
— Ладно-ладно, Косой. Теперь слушай, что тебе надо сделать. Сходи, разбуди Простака с Домиником и скажи им, чтобы шли к нам в школу.
— А где вы будете? В спортзале?
Макс в отчаянии хлопнул себя по голове.
— Боже мой! А где еще мы можем быть в субботу? Учить историю в классе?
— Старик Доминика начнет прыгать до потолка, если я постучусь в дверь, — проворчал Косой, выходя на улицу.
Мы с Максом перелезли через школьную ограду, утыканную пиками, распахнули незапертое подвальное окно с обратной стороны школы и спрыгнули с высоты полутора метров на пол спортивного зала. Сбросив верхнюю одежду, мы босиком бегали по залу, пока не начали потеть. Затем Макс развернул набивной мат и достал из кармана самоучитель по джиу-джитсу. Мы отрабатывали друг на друге различные захваты до тех пор, пока Макс не вывернул мою руку так, что от боли я вышел из себя и пнул его в пах босой ногой. Он согнулся, но, несмотря на боль, радостно прокряхтел:
— Молодец, Башка, становишься жестким.
Мы вступили в поединок без правил, яростно нанося друг другу беспорядочные удары руками и ногами. Максу удалось взять меня в жесткий захват. Он откинул мою голову назад и надавил на горло большим пальцем. Я начал задыхаться, перед глазами поплыли черные пятна. Но тут, к моей радости, раздался звук открываемого окна. В зал спрыгнули Простак и Косой. Макс ослабил хватку и похлопал меня по спине:
— Ты становишься все лучше, Башка. — Он повернулся к Косому и спросил: — Где Доминик?
— Его отправили в церковь. В воскресную школу.
Макс презрительно фыркнул:
— Церковь — пустая трата времени. Ладно, ребята, раздевайтесь.
Вслед за Максом мы приступили к нашей обычной тренировке: поднятие тяжестей, подтягивание и выполнение разных фигур на брусьях. Потом Макс устроил небольшой отдых, во время которого читал самоучитель. В течение нескольких часов мы отрабатывали приемы джиу-джитсу и рукопашного боя, а напоследок каждый из нас пятнадцать минут яростно лупил боксерскую грушу. Косой ушел первым. Он сказал, что ему пора идти домой завтракать. Макс, Простак и я майками обтерли с себя пот и грязь, вылезли в окно и направились в закусочную Катца на Хьюстон-стрит.
Когда мы туда вошли, чарующий запах выставленных на прилавке разогретых солонины и пастромы просто одурманил нас. Словно три прожорливых зверя, мы втягивали в себя этот аромат и, дрожа от вожделения, не отрываясь глядели на горячее мясо. Мы решили взять три порции солонины и три порции пастромы с солеными огурцами. Я дал Максу пятнадцать центов, он добавил к ним пятнадцать своих, положил деньги на прилавок и повелительным голосом произнес: