Остальные заржали от такого примера. Я продолжил:
— Мы противоположны гомикам, но в некотором смысле тоже являемся ребятами со странностью. Мы другая противоположность. Может быть, от нашего образа жизни у нас начало вырабатываться слишком много мужских гормонов. Поэтому мы сильные и жесткие. Как я и говорил, считается, что гомосексуализм вызывается в основном средой обитания, но в некоторых случаях он может быть врожденным явлением.
— Что, нормальным языком говорить не можешь? — проворчал Косой.
Смеющийся Макс взялся за упрощенное объяснение:
— Это означает, что некоторые из них получаются такими еще в животах у своих матерей.
— Эй, Башка, — окликнул меня Косой, — откуда ты знаешь ответы на все вопросы? Получился таким еще в животе?
— Да нет, Косой. Я родился с обычным мозгом. Просто я развил его, почитывая то одно, то другое. И хочешь, открою тебе один секрет? Из-за того, что я время от времени почитываю, ты ведь считаешь меня умным, так?
— Шумным, — поправил он.
— Ладно, ладно, не перебивай. Значит, по сравнению с тобой, не читающим вовсе, я знаю ответы на все вопросы, да?
— Ну и что?
— А то, что по сравнению с людьми, которые по-настоящему читают и имеют образование, я такой же безграмотный, как все вы. Все относительно.
— Относительно, как теория относительности Эйнштейна? — влез Простак.
— Да, как теория относительности Эйнштейна.
— Значит, ты признаешь, что самый умный в мире Эйнштейн, а не ты? — спросил Косой.
— Да, — скромно согласился я, — я всего лишь самый умный в мире после Эйнштейна.
— Ладно, кончайте этот треп, — сонно пробормотал Макс.
Еще немного посидев в парной, мы перешли в соседнее помещение, где нас обмыл банщик. Затем Макс минут на десять заскочил в служебный кабинет Лутки. Выйдя оттуда, он кивнул: «Все согласовано!» Мы разошлись по отведенным нам комнатам в гостинице при бане, и я немного вздремнул.
В семь тридцать Макс легонько постучал в мою дверь и прошептал:
— Эй, Башка! Пора вставать.
Я мгновенно проснулся. Мне опять снился странный сон. Видимо, я все еще находился под воздействием опиума, хотя совсем недавно, в парной, моя голова была совершенно ясной.
Мы быстро оделись и крадучись вышли через черный ход. Никто не заметил, как мы покинули бани.
Мы пешком направились в закусочную Шиммеля на Хьюстон-стрит. Утреннее солнце уже высоко поднялось над рекой. Деловитые домохозяйки приступили к работе, вывешивая из окон постельное белье для проветривания. Женщина с верхнего этажа пронзительно кричала:
Продавец льда! Эй-ей! Продавец льда!
Продавец придержал свою лошадь и проорал в ответ: