— Если мы с ним когда-нибудь встретимся, я разрешу ему поцеловать меня сюда.
Приглядев себе лежак, Косой доскакал до него на одной ноге, сел и сразу же взвился в роздух, изрыгая проклятия. Макс рассмеялся:
— Давай-давай, привыкай. Помнишь, что говорила Старая Заколка Монс? Что мы все кончим свои дни на очень горячем стуле.
— А чтоб она сдохла, — ответил Косой, прыгая на одной ноге и потирая обожженную задницу.
Появился служитель с прохладными белыми простынями. Он расстелил их на лежаках, и мы с комфортом разлеглись и расслабились. Вскоре пот потек с нас непрерывными струйками. Косой похлопал себя цо ляжке.
— Ребята, вам как больше нравится: остаться чуточку сырыми или хорошенько прожариться?
Простак окинул его изучающим взглядом.
— Ты слишком худой и жесткий, друг Косой.
Макс подошел к висящему на стене термометру и воскликнул:
— Ого! Больше восьмидесяти градусов!
Другие посетители перешептывались и постреливали взглядами в нашу сторону. Видимо, они знали, кто мы такие. За последнее время мы привыкли к подобному проявлению внимания и дружелюбно кивали в ответ. Макс вызвал служителя и заказал холодного пива для всех присутствующих. С разных сторон послышались слова благодарности. Два симпатичных молодых парня, улыбающихся, словно смущенные школьницы, подошли, чтобы сказать спасибо. Один из них прошепелявил:
— Мы много шлышали о ваш, ребята, и о ваш, миштер Макш. Мы решили лишно поблагодарить ваш жа пиво.
Второй стоял рядом, одной рукой придерживая обмотанную вокруг бедер простыню, а другой по-женски приглаживая свои длинные обесцвеченные волосы.
— Мы хотели убедиться, что без одежды вы так же красивы, как и в ней, — сказал он.
— Ну и? — забавляясь, спросил Макс.
— Вы просто образцы мужской красоты. Честное слово!
— Достаточно, девочки, — процедил я, оттопырив губу. — Проваливайте. И по-быстрому!
Молодые люди суетливо поправили на себе простыни.
— Пойдем отшуда, эти ребята шлишком грубы для наш, — позвал шепелявый своего приятеля. Тот помахал нам рукой.
— Пока, милашки! — И они бросились наутек.
Косой с отвращением сплюнул:
— Черт бы побрал этих подонков. Надо было бы хорошенько им задать. Может, это бы их вылечило.
— Ну и глупо, — сказал я, — так их не вылечишь.
— Да, Башка прав. Их можно только пожалеть, — произнес Макс. Я кивнул и добавил:
— Конечно. Я думаю, что они не властны над своим сексуальным поведением.
— А что делает гомика гомиком? — поинтересовался Простак.
— В основном среда обитания, — ответил я.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Косой.
— Ну… — я на секунду задумался, как бы получше объяснить это Косому. — Возьми, к примеру, нас. Наша среда обитания — это то, как нас воспитали, или то, как мы сами себя воспитали. Мы все неплохо провели время с Пегги, с Фанни и кое с кем еще…