— Тогда почему ты плачешь?
Эви вздохнула и снова уставилась на воду. Он нуждался в объяснениях и, вероятно, имел право настоять на них, но, даже любя его, она не хотела обнажать перед ним свое сердце. В глубине ее души застыла боль, которую она не захотела бы открыть ему, даже если бы оставалась его любовницей в течение многих лет.
— Эви, — это было не просто напоминание, но нежное настойчивое требование.
Печаль стала ее постоянной спутницей, она пряталась в глазах, таилась в уголках губ. Ложилась с ней по вечерам и просыпалась по утрам. Печаль и глубокое одиночество, которое ни друзья, ни семья сестры не могли развеять. Но Роберт ждал ответа. Мужчина, выдержавший такой ураган слез, должен был знать хотя бы их причину.
— Я поняла сейчас, — сказала она тихим дрожащим голосом, — что Мэтта действительно нет.
Тесно прижатая к его телу, она почувствовала, как он напрягся. Однако его голос оставался спокойным.
— Его нет уже давно.
— Да, — только она знала, какими длинными были эти двенадцать лет, — но до этой ночи я все еще была его женой.
— Нет, — ответил он решительно, — ты уже давно не его жена.
Роберт приподнял ее подбородок пальцем, заставив взглянуть на себя. Было уже достаточно светло, и она увидела его бледные мерцающие глаза.
— Ты никогда не была его женой. Ты никогда не спала с ним. Я надеюсь, ты не станешь отрицать, что все это время оставалась девственницей. И не будешь утверждать, что кровь на простыне появилась из-за твоих критических дней.
Эви вздрогнула.
— Нет, — прошептала она.
Боже, он сразу же перешел к тайне, которую она так долго скрывала.
— Ты вышла за него замуж, — продолжал он безжалостно, — как получилось, что я стал твоим первым мужчиной?
Печаль затемнила ее глаза, и она ответила:
— Мы поженились в июне.
И грусть, и ирония звучали в этих коротких словах.
Роберт, не понимая, поднял темные брови, как бы приглашая продолжать.
— Невозможно заказать церковь для свадьбы в июне, если не позаботиться об этом за год, — пояснила Эви. — Мы с Мэттом выбрали день, когда еще учились в школе. Но трудно все спланировать на такой длительный срок.
Она снова отвернулась от Роберта, обратившись к своему единственному утешению — воде.
— Это была прекрасная свадьба. Все сложилось прекрасно: погода, оформление, свадебный торт. Все прошло великолепно. Но утром, в день свадьбы, у меня начались месячные.
Роберт молчал, выжидая. Эви сглотнула, боль заполнила ее душу при воспоминании о том, какими же наивными они были.
— Я очень смущалась той ночью, когда сказала Мэтту, что мы не можем заняться любовью. Мы оба чувствовали себя несчастными.