— Мы стараемся подсчитать, сколько времени проводит в воздухе ваш сын.
— Слишком много.
— Вы говорили, что он бывает у вас раз в шесть недель?
— Примерно так.
— Он прилетает надолго?
— На ночь или две.
— Он останавливается у вас дома?
— Нет. Он и второй пилот останавливаются в гостинице «Нонхиген Инн». У них там номер. Алан такой же, как ты. Если он не будет сидеть на телефоне сорок пять минут из каждого часа, то жизнь, по его мнению, замрет на месте. Ему необходим гостиничный коммутатор.
— Сколько же времени он проводит у вас?
— Я не очень понимаю, к чему эти вопросы, но человек, награжденный «Бронзовой звездой», должен знать, что он делает. Обычно они приходят на завтрак.
— Они?
— Алан и второй пилот. Баки. Который любит пирожки моей жены. Я раньше не представлял, как много пирожков может съесть один человек.
— Алан прилетает с одним и тем же вторым пилотом?
— Нет. Пару раз с ним были другие люди, но я не запомнил их фамилии. Обычно это Баки. Бывало, Алан приходил и позже. К ужину. Но не всегда. Когда он здесь, мы видим его мало, но, должно быть, в родном городе он отдыхает душой.
— Да, конечно. И как долго это продолжается?
— Его регулярные визиты? С тех пор, как он стал шишкой в этой авиационной компании. Наверное, теперь у него много дел на востоке страны.
— Последние шесть или семь лет?
— Я бы сказал, года четыре. После свадьбы мы почти не видели Алана. Что, впрочем, неудивительно.
— Почему вы сказали, что он летает слишком много?
— Полеты опасны, сынок. Особенно на частных самолетах. Что-нибудь может сломаться.
— Вы хотите сказать, он может разбиться?
— Он может погибнуть. Самолет — не резиновый мячик, который отскакивает от земли. Он уже побывал в катастрофе. Даже в двух. За океаном.
— Я знаю. Но вы же не возражали против его занятий боксом, когда он был подростком.
— Кто это сказал?
— Вы были против?
— Чего мы только ни делали, чтобы заставить его прекратить занятия боксом. Каждый день он спускался в подвал и работал с грушей. И так до ужина. Одно время он выходил на ринг дважды в неделю. Какая голова это выдержит. Я уж думал, что мозги полезут у него из ушей. Во всяком случае, кровь из носу текла у него каждый раз.
— Почему вы не запретили ему заниматься боксом?
— Если у тебя будет сын, ты узнаешь, что в четырнадцать или пятнадцать лет от него не добьешься полного послушания. Чем чаще ты требуешь от него, чтоб не бился головой об стену, тем сильнее он будет в нее лупить. Он никогда не поверит, что мозги пригодятся ему для чего-нибудь еще.
— Тогда почему он не участвовал в национальном первенстве?