Шага два осталось до намеченной на сегодня границы, когда Костя спросил:
— Дядя Афон! Не повредила вам вчерашняя таблетка?
Отец, бывало, капризничал, не пил таблетки, совал под подушку, и вчера, перед уходом с Сиреневой, Костя услышал, как Афон сказал матери: «Ты и мне таблетки давай, Лена. Мы вместе с Мишей пить будем. Не увернется!» И что-то тут ему померещилось вдруг показным, чего настоящая дружба не терпит, вот он и спросил, а дядя Афон ответил:
— Я таблетки люблю.
— Так они для больных, а вы здоровый, на радость всем.
— Тем более. Уж если больному — без вреда, так здоровому и подавно! Чего ты боишься?
— За вас.
Дядя Афон задержал лопату, поставив ногу в грязном ботинке на лезвие, высморкался в два пальца и сказал, вытирая руку о штаны:
— Я ради него землю ел бы, только бы он поправился и забыл про хвори. С камнями грыз! А тут — беленькая, чистая, из пакетика. Чего там! Таблеточка! — Афон засмеялся, справился, который час, и, с размаху воткнув лопату в рыхлую землю, всплеснул руками: — Открыли!
— Чего?
— Чего, чего... Двери в рай! У тебя есть трешник?
— Нет, — сказал Костя.
— Как — нет? Я сам стерпел бы, да другу обещал. Партнеру.
— Какому?
— Какому, какому... Доминошному. Ну, найди трешник, я ему куплю.
— Чего? — Костя увидел поджатые губы дяди Афона и понял, что перехватил, пошлет его сейчас собеседник, но дядя Афон был терпелив.
— Сосисок! Шел сюда, видел, в «Молоке» разгружали.
— Выдумываете вы все, дядя Афон! Выпить хочется!
— Ну, ты просто читаешь мои мысли!
— А вам нельзя. А то — таблетки пропишут!
Дядя Афон усмехнулся довольно громко, подошел к транзистору, сразу включил какую-то музыку, словно приемник был набит ею, и пожаловался:
— Надоел ты мне, Костя! Ворчишь, как старик, а ведь молодой — нога там, нога здесь, будьте здоровы! — Он опять бессильно присел на ведро и воскликнул: — Меня старуха скрутила, пенсию сама со сберкнижки получает — хожу пустой! Трешника даже нет, потому что нет свободы. А у тебя — все! И свобода, и деньги. Так почему ж при своей благоустроенности ты, как говорится, временно размяк?
— Денег нет. Правда нет, дядя Афон. Надо до зарплаты дожить.
— Это коряво, — сказал дядя Афон словами отца.
— Куда уж корявей! — подтвердил Костя. — Да я у мамы сейчас возьму до получки!
— Верно. У мамы всегда есть, даже когда нету!
— А если и впрямь не будет? — подстраховался Костя.
Дядя Афон поднялся, видимо чтобы заглянуть на соседние участки, не явился ли кто туда из вероятных компаньонов, но вдруг остановился перед этюдником.
— А продай кому-нибудь свою картинку. Докажи, что она ценность! Как она называется?