– Сюда!
Она шла перед ним по извилистой дорожке, под ногами хрустели опавшие листья эвкалипта. Фергус поднял глаза на безупречно синее небо:
– Если бы эта засуха прекратилась, садам стало бы намного лучше.
– Но вы ведь качаете воду из ручья?
– Качаем? По всему саду – масса трубопроводов. Вы когда-либо имели дело с фейхоа, тамарильо или папайей?
Луиза покачала головой:
– Нет. – Она поглядела на папайю с ее экзотическими листьями, тонким прямым стволом и продолговатыми золотистыми плодами. – Я думала, эти деревья растут только в тропиках.
– Мы тоже, пока не посадили их здесь.
Арбузы, большие, сочные и зеленые, зимние дыни и канталупы. В густой путанице плетей, буйствующих над разделительными заборами, висели «плоды страсти».
– Тамарильо! Попробуйте! – Фергус сорвал со стройного дерева блестящий темно-красный шар и бросил Луизе. Она ловко поймала плод и надкусила гладкую мякоть, все еще теплую от солнца. Незнакомый остро-сладкий вкус неожиданно ей понравился.
Вокруг было тихо. Крошечные синие мотыльки вылетали из высушенной солнцем травы, одуванчиков и розовых цветков клевера и порхали вокруг голых ног Луизы. Цикады стрекотали свою песню. Высокие ряды эвкалиптов окружали их в летнем мире, в воздухе разливался насыщенный острый запах смолы. Чувство покоя и неподвижности охватило Луизу, так что на время была забыта даже обида на владельца этой земли. Фергус сейчас выглядел совсем другим, мягче, не таким строгим и суровым. Она смотрела, как его крепкие белые зубы впились в красную мякоть тамарильо.
Они пошли к рассаженным террасами апельсиновым рощам, по дорожке вокруг открытых упаковочных сараев. Луиза бросила взгляд на горы пустых деревянных ящиков в углу, на груду плетенных из местной ивы корзин маори. За поворотом показался каркас дома. Темные и обесцвеченные погодой доски поднимались с близлежащего пригорка. Сквозь кучи битого кирпича проросла высокая трава, сорняки почти скрыли насыпи затвердевшего бетона. Брошенные стропила приобрели сиротливый вид. Интересно, почему Фергус не убрал столь неприглядную конструкцию. По словам тети, он трудолюбив и деятелен. Почему в таком случае позволил этому неопрятному скелету недостроенного дома портить аккуратный и упорядоченный вид плантации? Она украдкой бросила взгляд на Фергуса, но его губы были плотно сжаты. Без всяких объяснений было ясно, что он не имел намерения обсуждать этот вопрос. Может, надеялся однажды достроить?
Перед ними появилась ферма, и как будто в ответ на ее мысли в неподвижном воздухе послышались жалобные переборы гитары. Она не догадывалась, что помнит слова, пока они со странной горечью не всплыли в сознании.