Но страстным его фанаткам — наркоманкам и психопаткам — его стишки страшно нравятся. Чтобы сгустить свой образ, образ печального и мудрого пророка, он для блезира ударился в буддизм…
Словом, свинья он преизрядная. Играет, каналья, на нежных чувствах доверчивых лопухов. Ненавижу прохиндеев, паразитирующих на ниве искусства! А искусство — это та же религия, только место Бога там занимает Художник.
Повторяю, я Борю ненавижу. Но главное — ненавижу тех, кто идет всем нам на смену! — раздраженно твердил Карл, потряхивая головой. Лицо его пылало гневом, брови грозно нависли над переносицей. — А они идут, эти неизбежные сменщики, эти сосунки, эти молодые сосущие силы, и, похоже, их не остановить. Вот что плохо-то… — Карл тяжко вздохнул.
Я знаю, в чем причина его ненависти к "молодым сосущим" силам.
Когда Карл был еще студентом консерватории, он увлекся сразу двумя своими сокурсницами.
Ему казалось, признавался потом Карл, что он любил девушек примерно одинаково, и ни с одной из них ему не хотелось расставаться.
Скорее всего, он не врал: в молодости его изнутри распирала настолько мощная сексуальная сила, что одной женщины ему было мало.
Неосмотрительному и любвеобильному студенту предстоял нелегкий выбор. Решив положиться на случай, Карл бросил жребий.
В результате одна из пассий стала его женой, вторая — официальной любовницей. Обе женщины — зачтем это хитроумному селадону в актив — долгие годы мирились со своим положением.
Сокурсницы родили ему двух дочерей. Причем девочки появились на свет почти одновременно, чуть ли не в один день.
Внимания, как легитимной дочери, так и побочной, Карл, вечно неудовлетворенный, озабоченный своими "творческими" неудачами и по этой причине неделями не вылезавший из пьянок, практически не уделял.
Следы одной дочери затерялись на широких просторах Зауралья, куда она в свои неполные семнадцать сбежала с юным лейтенантом, который вряд ли когда-нибудь станет генералом: мечтательный офицер грезил о славе Андрея Вознесенского и не умел материться.
Эту дочь Карл терпеть не мог и, похоже, навсегда вычеркнул из своей жизни: я знал, что в его сердце до сих пор тлели угольки ревности и подозрений, уж больно дочка походила лицом и статью на так называемого "друга семьи", некоего красавчика, прятавшего свое коварство под сладкогласным именем Юлиан.
Вторую дочку Карл ненавидел еще сильнее, потому что она мало того что была похожа на него как две капли воды, но и внутренне была вылитый Карл.
Она никуда не затерялась и, даже более того, была у всех на виду, беспрестанно снимаясь в телесериалах, специализируясь на амплуа искательниц любовных приключений.