Один ратэст сделал шаг назад, второй — вперёд, и Вадим оказался между ними. Факелы чуть опустились.
На траве лежала ледяная роса — значит, скоро наступит утро... Вадим шёл, как во сне. Впереди, на фоне неба, в свете факелов обрисовались фигуры пяти коней; ещё двое ратэстов ждали в сёдлах.
Вихрь был не осёдлан, но стоял неожиданно спокойно. Вадим прыгнул ему на спину, стиснул коленями бока, пятками уперся в мослаки. Ратэсты выстроились квадратом, буквально сдавив Вихря своими конями. С места взяли в галоп, увлекая за собой...
...Вадим не мог понять, куда они скачут. Красные тени прыгали по кустам, траве и стволам деревьев. Ветер бил в лицо. Гремели копыта. В зрачках коней — безумных от скачки — металось пламя.
Впереди послышался звук трампета. Скакавшие первой парой ратэсты вскинули факелы и резко бросили руки вниз — загудело пламя... Все пятеро на полном скаку ворвались в дубовую рощу — Вадиму почудилось, что из-под конских копыт метнулись какие-то маленькие существа... но не звери... Впереди колебались огни — множество огней — но было очень и очень тихо.
Кони встали как вкопанные. Ратэсты соскочили наземь. Вадим — тоже. Он не рассчитал высоты, земля больно ударила по пальцам ног, но ратэсты даже не дали остановиться — стиснули латными боками, как только что их кони — Вихря.
Шаг. Шаг. Шаг.
Дубы тут образовывали естественное кольцо. Второе кольцо образовывали ратэсты — они стояли, уперев меч в правой руке в землю, а левую — с факелом — высоко подняв над головой.
В центре поляны полыхал костёр — языки пламени в ночном воздухе были почти неподвижны, но свист и гул пламени наполняли поляну. Возле огня застыл, сложив руки на посохе, атрапан. Вадим не мог различить, тот ли это, что назвал его кэйвингом — или другой. На противоположной стороне костра четверо ратэстов держали за верёвки, привязанные к ногам, могучего бука — зверь, наклонив голову, хрипло дышал, целя в пространство пиками рогов.
Ратэсты шагнули в стороны, освобождая Вадима. Почти физически ощущая на себе десятки взглядов, мальчишка пересилил себя — и пошёл к огню один.
Протянутый посох атрапана преградил ему путь в пламя. Огонь заливал тело Вадима жаром, и вскоре кожа его заблестела от пота, а губы пересохли — но мальчишка стоял каменно-неподвижно, глядя в пламя немигающими серыми глазами.
— Зачем ты пришёл? — невозможно было понять, кто спросил..
— Обрести силу всех и отдать силу всем! — звонко ответил Вадим; казалось, что эти слова, чеканенные из солнечной бронзы, повисли в воздухе над огнём костра.
— Будешь ли ты нам другом и опорой в ответ на наши дружбу и поддержку — в горе, радости, веселье, страхе, боли, счастье — во всей жизни воина?