— Буду, — без колебаний ответил Вадим.
— Клянёшься ли ты в верности туру — баннорту зинда анла-энграм?
— Клянусь, — жар становился невыносимым.
— Придёшь ли ты ко мне на помощь и после смерти?
— Приду, — твёрдо ответил Вадим. Сейчас он верил в свои слова.
— Чем же ты клянёшься мне во всём этом?
Жар почти физически толкал в грудь: «Отойди! Отойди!» Но отходить нельзя — наоборот, нужно будет сделать ещё шаг...
— Своей кровью и своей честью! Дубом, терновником и ясенем! Зелёными холмами и хрустальными реками! Именем предков и своим именем! — чётко и раздельно сказал Вадим.
— Дьяус слышит! Дьяус знает! Дьяус свидетель! — грянул хор мужских голосов. — Дьяус слышит!! Дьяус знает!! Дьяус свидетель!! Дьяус слышит!!! Дьяус знает!!! Дьяус свидетель!!!
Опустившись на колено, Вадим без колебаний протянул руку в огонь...
...Боль, которую он испытал вслед за этим, не шла ни в какое сравнение с чем-либо, ранее испытанным в жизни. Первым его желанием — слепым желанием тела — было — немедленно выхватить руку из пламени, но усилием воли Вадим заставил себя не думать об этом и, подняв голову, улыбнулся. По лицу его текли слёзы. «Если есть какие-то боги, — подумал он очень отчётливо от этой боли, — то пусть они дадут мне силы терпеть.»
Хор нараспев говорил:
— Друзей в беде не оставляй.
Кто слаб — того не обижай.
Не разрушай, а создавай!
Слова на ветер не бросай.
Любовь свою не оскверняй.
Стране родной не изменяй...
Вадим перестал видеть и слышать — в ушах возник монотонный гул, а перед глазами повис ровный алый туман боли. И, когда боль стала непереносимой и запредельной, чья-то рука схватила и стиснула ладонь Вадима, причинив в первый момент ещё большую муку, но защитив руку мальчишки от огня. Вадим широко распахнул глаза и вдруг отчётливо увидел того, кто вместе с ним держал руку в огне — по другую сторону пламени стоял на колене Ротбирт. Тело анласа блестело от пота, пот и слёзы катились по лицу, но губы были раздвинуты в улыбке, а в глазах кроме боли были заслонявшие её восторг — и ярость.
«Ротбирт — мой побратим,» — подумал Вадим.
Голоса умолкли.
Вадим и Ротбирт встали на ноги. Вадим качнулся, но Ротбирт поддержал его и отшагнул в сторону — последнее пожатие пальцев было как призыв держаться.
Четверо ратэстов встали на колено и скрестили мечи. Вадим ступил на это перекрестье, похожее на скрещение лунных лучей — ощущая ступнями холод клинков. Рука болела почти невыносимо — и он взлетел вверх, на уровень плеч ратэстов. Одновременно слитный, короткий удар заставил его вздрогнуть. Тени махали ало-чёрными крыльями. Это ратэсты били по рукоятям факелов мечами.